Я помню музыку Прованса

От медсестры с большими светлыми глазами исходит спокойствие, сияние. Соприкасаясь со старостью, она обрела мудрость и безмятежность, которым Джулия завидует.

– Сегодня смерть под запретом. Ее прячут, отрицают. Неудивительно, что встреча с ней пугает. И старость нас пугает, и болезни – их тоже прячут. Родственники приходят, у них в глазах всегда один и тот же вопрос: «Неужели я следующий в этом списке?» Они сразу представляют себе, как через тридцать или пятьдесят лет будут сидеть в кресле-каталке, все на свете позабыв… Раньше не задавали столько вопросов, и было лучше. А теперь люди хотят все сами решать, все контролировать – и пол ребенка, и дату своей смерти. Но правда в том, что мы лишь часть целого, и мы над ним не властны. Если ослабить хватку, будет только лучше – вы не находите?

Джулия вспоминает советы Феликса. Книгу, которую никак не может написать. Антуана.

– У жизни больше фантазии, чем у нас, – улыбаясь, добавляет Элиана. – Надо позволить ей вести тебя, куда она пожелает.

Звонок. Кто-то из постояльцев. Медсестра смотрит на часы. Скоро одиннадцать.

– Пойдемте со мной.

Джулия идет за ней по пустым коридорам, заходит в комнатку, освещенную ночником. Комод, кровать и маленький гардероб, ничего лишнего, но уютно. Шкаф, наверху стоит раскрытый пустой чемодан. Вокзал перед большим путешествием. Сердце щемит. Слабый голос зовет на помощь из ванной:

– Элиана! Элиана, где я?

– Вы в «Бастиде у смоковницы». Теперь это ваш дом, – успокаивает старушку Элиана.

С кровати искоса смотрит кошка. Пушинка. Под руку с Элианой выходит Мадлена, растрепанная, в ночной рубашке. «Похожа на привидение», – думает Джулия, сразу устыдившись этой мысли.

– Что же будет на мой день рождения? – взволнованно спрашивает вязальщица, с трудом забираясь в постель.

– Большой праздник!

– С шариками?

– И конфетти.

Лицо Мадлены озаряется.

– А про свечки не забыли? Двадцать пять – не ошибитесь! Каждый день рождения нужно отмечать как последний. Это важно.

– Все есть – свечки, шарики и даже торт, – отвечает Элиана.

– Хочу есть.

Медсестра делает недовольную гримасу.

– Только одну, Мадлена. А потом – спать. Хорошо?

Она достает из большой круглой коробки на тумбочке конфету в золотой обертке. Вязальщица дарит ей свою самую прекрасную улыбку и шепчет:

– Только одну?

– Вы неисправимы, – улыбается Элиана и выдает вторую конфету.

«Шоколад? На ночь? Эта медсестра мне определенно нравится», – повеселев, думает Джулия. Мадлена торопливо разворачивает конфету и засовывает в рот. Она достает из ящика карманный фонарик и разглядывает фантик.

– Пушинка, слушай, – говорит она с набитым ртом. – «Есть только два способа прожить свою жизнь. Первый – так, будто никаких чудес не бывает. Второй – так, будто все на свете является чудом».

Мадлена в восторге. Она извлекает из ночной рубашки крошечный блокнот на веревочке и прилежно пишет тонкими скрюченными пальцами. Джулия улыбается, думая о шапочках, и вдруг замечает на комоде коллекцию стеклянных снежных шаров.

– Когда кто-нибудь едет в путешествие, привозит ей такой сувенир, – говорит Элиана, тряся шар. Гондола внутри покрывается снегом. – Она их собирает.

– А это! – радостная Мадлена обращается к кошке. – «Хорошие девочки отправляются в рай, остальные – куда захотят»!

– Ну, уже пора спать.

– Обещают снег. Вы не забыли про свечки?

– Конечно нет.

Элиана гасит фонарик и старательно подтыкает одеяло.

– Все будет хорошо, Мадлена, – шепчет она.

Вязальщица берет ее за руку, усталый взгляд тонет в глазах Элианы.

– Вы прекрасный человек.

Неделями я ношу свое горе между школой и домом. Приближается День Всех Святых, а вестей от Жана все нет. Я без конца слушаю пластинку, которую он подарил мне в день отъезда, печальные строчки Фреэль каждый раз доводят меня до слез.

Как могла бы я жить,
Не будь тебя со мною?

Милая, помнишь, мы вместе слушали эту песню?

«Война еще не кончилась», – успокаивает меня мама. Почта доставляет письма с перебоями. Я каждый день молюсь о его возвращении, иногда – чтобы его мать поскорее умерла, и потом ужаcно себя ругаю. А то начинаю сомневаться, что наш роман действительно был. И только кольцо на пальце заставляет верить в лучшее будущее.