Я помню как всё начиналось

Провозился, по внутренним ощущениям, часа три, может даже больше. Но теперь блок-схема казалась лаконичной и логичной. Даже внешний вид, после убирания в сторону новообразованных блоков, производил ощущение эстетического комфорта. Это конечно хорошо, но как включить всё это? Где рубильник, я вас спрашиваю. И только тут до меня дошло. Какого хрена я тут выёживался? Подходящие к схеме струны не подсоединены. Оказывается, для того чтобы вернуть зрение, как было, надо было не схему перелопачивать, а восстановить внешнее соединение. Вот я лопух. Но теперь уж ничего не поделаешь. Произвёл подключение. С начала стали чуть светиться струны, но система ожила лишь частично. Зато теперь стали различаться цвета присоединений и связывающих потоков. А вот и ошибки, не соответствия цветов. По мере перестановки включались всё новые и новые блоки. Потом подсветилась вся схема и пошли клубки информации. После обработки первого отчёта, началось настоящее светопреставление. Пошла генерация команд, их было уже очень много и все эти команды уносились по соединительным струнам в разные стороны. Я увидел, как начали выходить в более активный режим и другие блок-схемы. Да тут оказывается столько систем задействуется. Как всё взаимосвязано. Но вроде работает. Ничего не искрит и видимых сбоев не намечается. Пора выходить. А то Ольга точно, там, невесть что подумает. Странно, что не побеспокоила до сих пор.

Осмотревшись вокруг, понял, что ничего не изменилось. Всё оставалось в том же состоянии, как и перед моим погружением. Я встал и вышел из-за ширмы.

— Ты разве ничего делать не будешь?

— А должен?

Это вырвалось, само собой. В голове быстро прокручивались различные варианты.

— Ты же, вроде, хотел как-то помочь. Вон даже усыпил её. А потом сразу вышел.

Это чего же? Выходит, все те часы, что я провёл, ковыряясь с виртуальной блок-схемой, здесь никак не отразились? Это с какой скоростью проходили процессы в том пространстве? Что это за пространство? И почему нарисованное моим воображением картинка, так сильно повлияла на этот мир. По крайней мере, это я отключил зрение у Татьяны. А вот что получится теперь? Будем посмотреть.

— Да ничего. Ей просто надо отдохнуть.

Ольга недоверчиво глянула на меня и продолжила серьёзно.

— Так, Кречет, я хочу, чтобы ты провёл меня за кулисы цирка. И познакомь меня пожалуйста с воздушной гимнасткой. Ну ты сам знаешь, с той самой. Иначе все в классе узнают, что ты из цирка.

Вот тут я словил капитальный ступор.

Глава 30

Ольга продолжала сидеть на кушетке и ждала моего ответа. Ей наверно казалось, что аргумент в виде моего «разоблачения» перед всем классом, просто непреодолим. И возможно видела себя в святая святых цирка. А я просто наблюдал как растёт её интерес, как он переходит в нетерпение и вот уже начинают проскакивать нотки разочарования. Смотрел и не имел в голове ни одной мысли. Наверное, просто устал. Нет не физически, морально. Я совершил такой косяк, что, наверное, буду помнить об этом всю жизнь. И, возможно, никогда не прощу сам себе.

Я плюхнулся на кушетку рядом с Ольгой.

— О, самая великая и прекрасная староста. — начал я пафосно, потом резко перешёл на усталый тон. — слушай, отстань со своими сказками. Я сильно испугался за Таньку и сейчас выжат как лимон.

С последними словами откинулся на спину, чуть не ударившись головой об стенку.

— Но как же так. — не унималась она, — как ты отбил линейкой выстрел Сергея Калинина, да ещё прямо ему в лоб?

— Случайность.

Но Ольга не успокаивалась.

— Как ты перехватил руку Валерки Кальмова и вывернул её.

— Чего там перехватывать было? Он и ударить толком не умеет. Любой смог бы.

— Я думала ты с гимнастами тренировался. И тебя совершенно не смущает, когда на тебя смотрят. Это я ещё на торжественной линейке заметила. А ещё ты положил руку на лоб Артёмовой и та сразу уснула. Я думала, что тебя гипнотизёр научил разным штучкам.

— Угу. Просто укол начал действовать.

— А ещё ты всю математику с ходу решаешь в уме.

— Это, наверное, я с цирковыми собачками счёту обучался?

Ольга толкнула меня в бок.

— Да ну тебя. Взял и всё опошлил. Вечно вы мальчишки всё испортить норовите. А я уж размечталась.

— Мечтать не вредно. Вредно, не мечтать.

Мы помолчали. Но Ольга вскоре не выдержала.

— А тебе почему Артёмова нравится? Ну понятно, она будущий композитор. Но она же не красивая. Одноглазая и маленькая.

Я чуть не поперхнулся от такого перехода. Это чего тут такое? Мальчики силой меряются, а девочки красотой?

— Да красивая ты, красивая. Я это сразу заметил. И спорить с тобой не собираюсь. А Танюшка? Так одноглазой она не всегда будет. Вылечится. У нас медицина ого-го какая. А что ростом не удалась? Так я и сам не гигант.

— Да при чём тут гигант? Вон Андрей, большой и сильный, а телок телком. Вот спорим, ты его на руках победишь.

— Не честный спор. Я возьму и специально проиграю.

— Ага! Значит можешь его завалить?

— Да не кричи ты. Разбудишь болезную.

Она зажала себе рот.