Я почти граф. Книга VI

— Ладно, давайте покажу настоящую, — улыбаясь, Антон повел нас в конец длинного коридора.

Всюду бегали слуги, и каждый занимался своим делом, или старался делать вид. Стоило нам показаться из-за угла, как они тут же разбегались.

В окнах коридора виднелся сад, засаженный березками. Там работали шесть садовников, подстригая квадратные кусты и возясь с цветами.

— Какая красота… — выдохнула Маша, остановившись ненадолго у окна.

— Вот это да! — встала рядом Виолетта.

— Да, нехилые у тебя хоромы, дружище! — похлопал я по плечу Антона. — Кстати, а все-таки, куда вела та дверь? Как будто в подземелье.

— Туда она и ведет, — кивнул Антон. — Лестница проходит через первый этаж и спускается в винный погреб. Отец с мамой любят пригубить по бутылочке, и в каждом доме делают такой погреб. Скажем так, это их фишка со зловещими дверями.

— Ох, уж эти князья… — закатила глаза Маша.

— Только не говори, что у вас нет таких же закидонов, не поверю! — хмыкнул Антон.

— Ох, этого добра у нас навалом! — И тут Маша отчего-то принялась говорить шепотом. — Вы же видели моего отца? Хороший он человек, но военный до мозга костей. Часто ездит по командировкам, особенно в Северную Европу. У него, конечно, нет такого зловещего входа в винотеку, зато есть комната с запрещенкой, которую пограничники изымают у контрабандистов. — Она потерла переносицу и скосила глаза, словно вспоминая «трофеи» Кутузова-старшего. — Там даже есть отдельный стенд с предметами, которые достали из… ну вы понимаете.

— Из афедрона! — хихикнула Виолетта.

Маша улыбнулась и кивнула.

— Папенька любит водить туда гостей на экскурсии. А мама постоянно грозится прикрыть эту шарашкину конторку!

— Ха, в моем случае постоянно бесится брат, — улыбнулся Антон. — Он закатывает глаза, когда отец или мать ведут очередного гостя на «экскурсию». Ладно, пошли.

Мы остановились у вполне обычных двойных дверей.

— На этот раз вот моя настоящая комната, — он толкнул створки, и они с тихим скрипом распахнулись.

Недаром говорится: если хочешь узнать человека поближе, сунь нос на его комнату. А тут было на что посмотреть. Хотя…

Все настолько аскетично, что кельи монахов Шаолиня просто баловнями комфорта. В огромной комнате, куда больше, чем гостиная в жилом корпусе КИИМа, у панорамного окна стояла одноместная кровать. Там же простой стол со стулом, рядом книжный шкаф. У противоположной стены на коврике одиноко примостилась скамья для жима лежа. Собственно и все.

— Эм… А ты не любишь веселиться, как я погляжу, — подметил я.

— Этот дом построили буквально полгода назад, — пояснил Антон. — Я тут практически не бывал, только иногда.

В дверь постучались, и прислуга сообщила, что нас ждут отобедать.

На первом этаже располагалась большая столовая. Такие же панорамные окна выходили на березовый сад. Садовники уже куда-то подевались.

Мраморный стол был около пяти метров в длину. Во главе сидел Сергей Есенин. С противоположной стороны нам улыбалась Алиса Викторовна. Александр уместился посередине.

Столешница ломилась от такого количества еды, словно хозяева ждали еще гостей двадцать. Некоторые блюда я видел впервые. Вот что значит дорого-богато.

Я галантно помог Маше сесть за стол, Антон ухаживал за Виолеттой.

Начали подавать закуски.

— Как вам первые дни Универсиады? — задал тему беседы Есенин-старший.

— Необычно… — пожала плечами Маша.

— В каком плане?

— Странные правила.

— Разве для вас, Мария, это проблемы?

— Да нет, не особо.

Есенин обратился ко мне.

— А вы что скажите, Михаил?

— Сергей Александрович, — я прокашлялся, готовясь высказать свои мысли, но Маша впилась ногтями мне в ногу. — Ну… Я согласен с Машей. Зачем разрешили убивать, непонятно.

Мать Антона вздохнула и подняла бокал с красным вином.

— Скорее всего, хотели посмотреть ваш потенциал, — предположил князь Есенин. — Хотя инцидент с тем церковником показателен, что все куда сложнее.

— Разве студенты КИИМа не гибнут пачками в Дикой Зоне практически каждый день? — удивился я.

— Как вы правильно подметили, только в КИИМе подобная смертность, — кивнул Сергей Александрович. — Но в остальных институтах такой печальной статистики нет. Там дай бог гибнут от силы десять студентов в год. Думаю, не стоит объяснять почему.

— Простите, но я бы хотел узнать, что думает по этому поводу Ваше Сиятельство, — пришлось немного настоять на своем.

Александр даже убрал вилку с ножом и подпер подбородок, чтобы не пропустить ни единого слова. Остальные напряглись.

— Что ж, — Сергей Александрович тоже отложил столовые приборы. — Могу предположить. Правило ввели исключительно для того, чтобы мотивировать другие институты к более жесткому обучению.

— Но ведь вы сказали, что смертность в других институтах маленькая? Да и как это связано со смертельными поединками?