Я пишу - лучше всех

9 января, среда. Проснувшись сегодня утром, я поперся к двенадцати часам на Комсомольский проспект в Правление, а оказалось, что наши гуляют аж до завтрашнего дня. Секретариат-то, на котором решалось, когда нам выходить на работу, проходил когда я ездил в Балаково, а когда я спросил у кого-то из наших, по какое число мы отдыхаем, мне сказали: по девятое. Но они имели в виду по девятое включительно, а я понял так, что девятого - уже первый рабочий день. Поэтому и застал здесь одного только дежурящего Ляпина. Составил по его просьбе одну поздравительную телеграмму в Уфу, потом, встретив Сергея Перевезенцева, передал ему для "Роман-журнала" свои переводы стихов Леонида Талалая и поехал в МСПС к Марине. Там у них во дворе зашел в редакцию журнала "Дружба народов" и оставил свои переводы стихов Тараса Девдюка.

* * *

Вечером, дома, роясь в своих архивах, наткнулся на одну из записных книжек, похоже - за лето 1978-го года, когда я работал в геологической партии в Красноярском крае. Полистал её и стало жалко, что некоторые из оконченных и даже неоконченных стихов так никогда и не встретятся с читателем. Думаю, что несмотря на свою наивность, они были достойны опубликования. И жаль, что этого не произошло тогда, когда они были написаны. Ну чем это не стихи?

"Дочь сплавщика": "Не шепчи мне слова нежные, / я в тайге стал совсем невежливым, / и любить стал слова сквозь зубы я / справедливые, хоть и грубые... // ...Ты пропахла здесь вся апельсинами, / а меня ждет тайга синяя, / где нужны мои руки сильные, / где девчата такие красивые. / И пускай ты здесь ходишь в плащике, / а меня там ждет дочь сплавщика, / а меня ждут друзья в экспедиции, / и любовь там - совсем не традиция. / Там любовь - как крапива щемящая, / и представь себе - настоящая... // ...Потому - мне не быть здесь веселому, / не считай до сих пор меня мальчиком. / Я уеду в таежный поселок - / тот, где ждет меня дочь сплавщика."

"Таежное": "Звук летит из сосновой мглы, / не поймешь - далеко ли? близко? / Вот взревели протяжно "Зилы", / вот жужжание бензопилы / с комариным смешалось писком. // И к лесному ручью нагнусь / я, романтики воду глотая. / В рот спадает небритый ус, / а над жаркой поляной гнус, / словно взбитая пыль густая. // Меж корнями журчит вода / под задумчивый поскрип сосен... / Дома вишни созрели в садах. / Ивы в чистых зеркальных прудах / моют длинные ветки-косы. // И смотрю я, почти не дыша, / на березок кудрявые прядки, / на поляны зеленую шаль. / Слышу - пахнет в лесу черемша. / Как чеснок... что у мамы на грядке."

"Деркач": "Ну что тебе опять не спится? / Ну что ты крякаешь во тьму? / Качаясь сонно, сосны-спицы / смежили хвойные ресницы... / Ну что ты за смешная птица? / Убей, ей-Богу, не пойму! // И поутру, едва задышит / вдали рассветная заря, / как над поляной уже слышно - / то чуть погромче, то потише - / опять всё то же: кря да кря!.. // ...Мой птах, дружище неуемный, / тебе признаюсь, не тая, / что двое на земле огромной / нас безответных ты и я. // Нас будут только кедры слушать, / в закатном пламени горя. / Не оттого ль в таежных глушах / сильней костра мне греет душу / твоё родное: кря да кря?"

* * *

Конечно, сегодня я прекрасно понимаю, что все это очень уж романтично, наивно и не совсем профессионально, но в то же время - это ведь тоже мой дневник (скажем так, поэтический дневник тех лет), в котором я фиксировал не внешние события, а состояние своей души. Так почему же мне его от кого-то прятать? Пусть читают. Может быть, на его фоне будет яснее видно то, каким я сделался сегодня...

10 января, четверг. Утром прочитал в принесенной вчера из Союза газете "Завтра" передовицу Александра Проханова "Куранты Путина остановились в полночь", в которой он, в частности, очень едко, но весьма образно и, главное, справедливо пишет: "Новогоднее послание Путина было плоским, как папиросная бумага, как тень пролетевшей мухи. Клерки маленьких частных фирм - и те находят живые слова, чтобы поздравить свои коллективы. Путин производил впечатление исключенного из института студента, у которого нет денег, чтобы шапку купить... Тщетно было ждать глубоких ободряющих слов, ярких пророчеств. Человеческой искренности, сердечного сочувствия. Было несколько тусклых, как паутина, словосочетаний, да внезапно остановившиеся на Спасской башне куранты, словно мистический знак беды, завершенности времен, грозная печать судьбы...

Какие новогодние подарки принес Путин в дома сограждан?..