Я, оперуполномоченный

– В таком случае ты свяжись с ребятами из ООПГ.[13] Попроси их помочь. Там ребята толковые. Они с одного взгляда щипачей определяют, карманники – их специализация. Только как всё провернёте, сразу определитесь с тем, как результат будете делить. Они-то наверняка на себя одеяло станут тянуть, но кражи-то на нашей территории и раскрытие их за тобой должно быть. Не забудь всё оформить, а то получится, как тогда с наркотой в «Гаване».

– Ладно, Пётр Алексеич, всё сделаю чин чинарём.

Виктор невольно вернулся мысленно к недавнему эпизоду, связанному с задержанием продавца наркотиков в ресторане «Гавана». В тот раз к нему поступила информация от его агента, что некто по кличке «Муха» регулярно сбывает анашу в «Гаване». Сидоров со Смеляковым легко взяли Муху и через него вышли на владельца анаши, на квартире у которого обнаружили пятьдесят килограммов наркотического зелья. Успех был оглушительным, но Виктор забыл застолбить в учётной группе РУВД раскрытие за своим агентом, и карточка на раскрытое преступление пролежала в управлении долгое время без соответствующей отметки. В конце концов в неё была внесена фамилия опера из районного ОУРа, в результате чего Смеляков и его агент лишились денежной премии. Виктор злился на себя, но ничего поделать не мог… «Что за рассеянность такая? Мозги стали просто стариковские, ничто в голове не держится, всё вылетает!» – ворчал он, не осознавая, что причиной была вовсе не невнимательность, а самая обыкновенная человеческая усталость. Дел всегда хватало в избытке, приходилось держать в памяти колоссальный объём информации и принимать решение одновременно чуть ли не по десятку сложнейших вопросов, наступая порой на горло собственной совести и принципам. Всё это не могло не сказываться на нервах, поэтому, когда после высасывающей все жизненные силы работы очередное преступление раскрывалось, Виктор выбрасывал из головы такие «пустяки», как оформление соответствующих бумаг. «Дело сделано, а бюрократия потерпит», – вздыхал он, чувствуя огромное облегчение от сброшенной очередной тяжести. Через день он, разумеется, спохватывался и заполнял всё должным образом, но в тот злополучный раз, вернувшись с задержания в «Гаване», он напрочь забыл о карточке на раскрытое преступление и вспомнил о своём «проколе» только во время очередного премирования…

Что касается совместной операции с ООПГ в ресторане «Ингури», то она прошла быстро и без осложнений. Человека, запустившего руку в изящную дамскую сумочку, висевшую на спинке стула, взяли с поличным. Виктор был доволен, хотя прекрасно понимал, что карманники, переждав месяц-другой, вернутся в «Ингури», потому что обеспечить беспрерывную работу сотрудников ООПГ там было не реально.

«Пусть хоть временная передышка. Пусть хоть месяц. Будет время сосредоточиться на кое-каких других делах…»

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ОКТЯБРЬ 1980

МВД СССР

ГУВД Мосгорисполкома

Управление оперативной службы исх.№ 5/1120 с вх.№ 3/16000 с

«17» октября 1980 г.

Секретно экземпляр № 1

ОПЕРАТИВНАЯ УСТАНОВКА

на: Груздикова Фёдора Викторовича 21.09.1962 г. рожд. уроженца г. Москвы, русского, проживающего по адресу: г. Москва, ул. Удальцова, д. 48, кв. 516, т. 134–71–43, неработающего.

Груздиков Ф.В. занимает с семьёй двухкомнатную квартиру в 12-этажном кирпичном доме на 3-м этаже. На площадке расположены ещё три квартиры. Окна квартиры проверяемого обращены во двор, из которых хорошо просматривается вход в подъезд.

В адресе проверяемый проживает с момента заселения, поэтому хорошо известен жильцам дома.

Со школы Груздиков считался трудным ребёнком, часто прогуливал занятия, рано стал курить, употреблять спиртное. В 7-м или 8-м классе впервые убежал из дома. В связи с чем был поставлен на учёт в детской комнате милиции.