Я, оперуполномоченный

– Что получается? – хмыкнул капитан, прикуривая дну папиросу от другой. – Такая у нас служба, так мы аём раскрываемость… Советский Союз служит примером ля социалистического лагеря и всего блока дружественных и сочувствующих нам стран. Мы просто обязаны в деологическом смысле быть выше Запада. Это касается преступности. У нас же не может раскрываемость быть иже, чем в Америке! Раскрываемость у нас должна быть ыше, чем в Америке. У нас всё должно быть лучше, чем в мерике. Ты же знаешь, что такое борьба двух систем? Мы тобой где живём, в каком государстве? – с наигранным афосом выпалил на одном дыхании Сидоров.

– В социалистическом.

– Вот именно. В социалистическом государстве. И у ас остались только родимые пятна преступности, унаследованные от прежнего общества, от царского режима. А так – официально то есть – у нас никакой преступности нет, ты имей это в виду.

– Чушь какая-то. Это просто как в анекдоте: жопа есть, а слова нет… Ну ладно, – неуверенно сказал Виктор. – Допустим, надо прятать. Но как же это делать? Ведь есть реальные следы, есть потерпевшие…

– Вот ты выехал вчера на место преступления. Это серьёзное заявление, от иностранцев. Тут нам надо землю носом рыть, спрятать такую кражу нельзя. Дипломаты зашлют ноту через МИД, и с нас три шкуры спустят, но не отстанут, пока результата не будет. Тут волей-неволей нужно возбуждать. Руководство смотрит на такие вещи нормально. Но вот вспомни, мы ездили насчёт «Волги». Третьего дня ушла прямо от подъезда.

– Помню.

– Вот её вряд ли надо было возбуждать. Но поскольку ерритория Сашки Владыкина, то я не знаю наверняка, ак он поступил. Думаю, заныкал он материал, не дал ему оду. Но машину-то муровцы уже обнаружили в Прибалтике, так что если он не возбудил дело до сегодняшнего ня, то теперь и подавно не возбудит. Зачем ему лишнее реступление обнародовать?

Виктор ничего не понимал.

– Что-то у меня, Пётр Алексеич, полная каша в голове…

– Утрясётся, – убеждённо сказал капитан.

– Что же получается? Если мы прячем преступление, то по нему и не работаем?

– Ну почему не работаем? Работаем, но не так, как надо. То есть имеем в виду и в случае чего принимаем меры… Но это приводит к тому, что система сыска не работает в полную силу. И это означает, к сожалению, что в случае, когда дело не возбуждается, преступник, как правило, не несёт за преступление заслуженного наказания. Получается, что неотвратимость наказания, как один из принципов советского уголовного права, нарушается. А нарушается потому, что не соблюдается законность. А нарушается она ради хороших показателей. Вот тебе и замкнутый круг.

– Ну хорошо, – Смеляков напряжённо морщил лоб, – но ведь если мой начальник требует от меня, чтобы я не возбуждал некоторых уголовных дел, то этого от него, значит, требует другой начальник?

– Да! А от другого – третий! Оценка всей работы органов внутренних дел основана на статистике. Если статистика в нашем отделении будет плохая, если мы будем регистрировать всё подряд, то завтра нашего начальника снимут с работы. Он вынужден от тебя требовать этого. А если в районе будет плохая статистика, то начальник района полетит со своего кресла. И так далее, до самой верхотуры… Но ты пойми, какое интересное дело. Никто тебе прямо не говорит: «Скрывай преступления». Даже Щёлоков[3] не говорит открыто, но он требует от наших руководителей: «Статистика должна быть хорошей!» – девяносто процентов по тяжким преступлениям, чуть, может, меньше, на уровне семидесяти пяти процентов, по преступлениям нетяжким…

– А если кто-то узнает, что я скрываю преступления? Что будет?

– Сядешь в тюрьму.

– Понятно… Моё руководство толкает меня на нарушение закона, и моё же руководство посадит меня в юрьму за то, что я нарушаю закон, по их требованию? – Виктор испытал в этот момент нечто близкое к анике.

– Твоё руководство, может, и не посадит, а прокуратура посадит. Идёт борьба между прокуратурой и милицией. Прокуратура осуществляет надзор за деятельностью милиции и когда выявляет какие-то факты, то возбуждает уголовные дела. У нас в отделении уже возбуждено уголовное дело за сокрытие преступления сотрудником уголовного розыска.

– Ёлки-палки! Что ж это получается? Как же работать-то? – Виктор растерянно посмотрел на капитана и подумал: «Ну, попал, мать твою, влип по уши…»

– Ты не отчаивайся, Витя. Если будешь умно и хитро работать, если освоишь науку ловко отказывать в возбуждении уголовного дела, всё будет нормально. А потом пойдёшь работать в район, на Петровку – там уже никто ничего не скрывает. Скрываем только мы – сыщики отделения милиции, то есть «на земле». Запомни это. Ты, сыщик, работающий «на земле», формируешь статистику.