Я одержим тобой

— Ничего страшного, — Сунан спокойно к этому относился, прошло уже достаточно времени, боль стихла, он вспоминал, только когда ему напоминали.

— Ну ладно, я пойду спать, — сказала Мария, посмотрев на часы, и встала.

— Хорошо.

Мария пошла к себе.

— Мария, — вдруг позвал ее Сунан.

— Что?

— Твоя одежда.

Что не так с одеждой? Она осмотрела себя всю, но ничего такого не заметила.

— Сзади, — уточнил Сунан.

Она повернула голову и только тогда заметила, что сзади одежда неизвестно когда задралась и оголила полоску кожи. Мария стала судорожно ее поправлять. Ей было неловко, поэтому она пошла к себе торопливыми шагами. Но нога еще не до конца зажила, а она пошла слишком быстро: лодыжку пронзила боль, она втянула в себя прохладный воздух и на автомате вытянула руку, чтобы схватиться за стоящий рядом стол и опереться на него. В этот момент Сунан протянул руку и поддержал за запястье. Мария стояла уверенно.

— Все хорошо? — заботливо спросил он.

Мария торопливо замотала головой:

— Ничего страшного.

Она тут же освободила руку и поблагодарила. Затем она аккуратно пошла в комнату. Сунан стоял на месте и смотрел ей в след.

Глава 956 Мне нравятся мужчины

Сунан встречался с Марией раньше. Когда она в первый раз приходила навестить родителей, больше всего ему запомнились ее улыбающиеся, глубокие, источающие чистый свет глаза. Смотря в них, можно было сразу понять, что она живет в состоянии счастья. На самом деле, когда он впервые увидел Канью и посмотрел в ее чистые глаза, он вспомнил Марию. Вот только теперь этой прозрачности стало как будто бы меньше, даже когда Мария улыбалась, не было ощущения, что она счастлива. Он хотел было спросить, что случилось, но не осмелился.

Приняв душ, он лег, но долго не мог заснуть.

Спокойствие раннего утра было нарушено каким-то шумом. Мария и Канья встали рано. Канье было очень интересно, еще не позавтракав, она увязалась за Марией рисовать. С вещами в руках они стояли на пороге дома, как вдруг вошла девушка, Луна. Увидев их, она вскрикнула:

— Ты кто такая? Что ты делаешь дома у Сунана?

Одновременно она смерила взглядом Марию.

— Это моя мама, — сказала Канья.

Мария промолчала. Выпучив глаза, она смотрела на Канью. Девочка потянула ее за полу, Мария поняла, что та хочет, и наклонилась к ней.

Канья прошептала ей на ухо:

— Эта тетя увязалась за моим папой, но папе она не нравится, и мне она не нравится. Помоги мне, разыграй сцену, чтобы она ушла.

Мария промолчала. Она недоумевала: это точно сказал пятилетний ребенок? Чего только не было в этой голове.

— Ты ребенок, занимайся своими делами, а папа пусть занимается своими, тебе не нужно вмешиваться, — потом Мария обратилась к девушке по-русски, — это не так, я просто живу тут временно, но завтра уже уеду.

Нога почти зажила, завтра можно будет готовиться к отъезду. Луна учила русский, поэтому поняла, что сказала Мария, и выражение ее лица смягчилось. Русский она учила только потому, что Сунан говорил по-русски. Мария вежливо улыбнулась и вышла с Каньей на улицу.

Канья была недовольна, она надула щеки и пробурчала:

— Эта женщина очень навязчивая, папе она не нравится, но все время пристает к нему.

Мария вышла к берегу и спокойно посмотрела на девочку:

— Ты ведь еще ребенок, зачем тебе думать обо всем этом?

— Я не хочу, чтобы папу беспокоили, — со страдальческим выражением сказала она.

Мария установила мольберт:

— Маленьким детям лучше поменьше переживать.

Канья подняла голову и посмотрела на нее:

— Ты разве совсем не заботишься о папе? Он ведь приютил тебя.

— Я уже сказала, что очень ему признательна, поблагодарила за то, что он меня приютил, но на этом все. Все-таки мы не слишком близко знакомы, поэтому не должны вмешиваться в жизнь друг друга. Она отдавала себе отчет о своем положении и понимала, что должна держаться от Сунана на некотором расстоянии.

Расстроенная Канья села на траву:

— Ты очень черствая.

Мария промолчала. Она подобрала краску, взяла кисть и сказала, как бы самой себе:

— Хотела бы я быть такой.

Черствая. Тогда ее нельзя было бы ранить, и она больше не вспоминала бы о Георгии.

В комнате.

Сунан был в своей обычной домашней одежде: белой льняной рубашке и просторных штанах, которые, однако, не могли скрыть изящества его тела. Увидев Луну, он удивился.

— Доброе утро, — ласково сказала она, подойдя к нему, — вот хотела с тобой вместе позавтракать.

— Приготовь побольше. — приказала Салли Луна. Она вела себя как у себя дома.