Я ненавижу вас, Доктор Робер!

— Ну… Я думаю, что встречусь с твоими родителями раньше, чем через год. И что, если нам придётся обниматься и целоваться? Что, если нам придётся остаться на ночь у твоих родителей и спать в одной комнате?

— Почему вы так резко спрашиваете о том, о чём сами же запретили думать?

— Просто… я хочу прокрутить все варианты, которые могут поставить нас в неловкое положение.

— Мы уже обнимались, — напоминаю ей, как я обнимал её, когда она плакала мне в рубашку. — И ничего страшного не произошло.

— Я серьёзно спрашиваю тебя! — восклицает Яна, сложив руки на груди. — Тот случай не считается.

— А какой случай будет считаться?

— Никакой! Я же сказала, что не хочу обниматься, целоваться и тем более спать с тобой в одной постели!

— Можешь не переживать, я не храплю и не ворочаюсь.

— Прямо таки, обнадежил!

— Мы же с тобой договорились, что всё «нежное» оставим для родителей.

— Да, но… Дети в детском саду держатся за руки гораздо увереннее, чем мы с тобой сегодня.

— Ты же сказала, что тебе понравилось? Или я ослышался? — спрашиваю я с лёгкой насмешкой в голосе.

— Я не хочу, чтобы что-то пошло не так, и не хочу применять силу, если ты вдруг внезапно захочешь меня поцеловать или обнять, — отвечает она.

— Знаешь, как говорят? — спрашиваю я.

— Как?

— Любит, значит, бьет?

Яна надувает свои губки, и в этот момент она кажется мне невероятно красивой. Я по-прежнему борюсь с сильным желанием ощутить вкус её губ, который становится невыносимым.

Мы стоим на светофоре, и Яна, отвернувшись от меня, смотрит в окно.

Либо сейчас, либо никогда. Я набираю в лёгкие побольше воздуха и произношу:

— Яна?

— А? — поворачивается она.

Я стремительно наклоняюсь к ней, обхватываю ладонью затылок и нежно целую Яну в губы. Она не сопротивляется, лишь слегка постанывает. Её губы такие мягкие на вкус, и мне не хочется разрывать поцелуй. Хочется как можно дольше наслаждаться этим моментом, запомнить аромат её губ с лёгкой ноткой виноградного вина.

Однако я понимаю, что нужно взять себя в руки. Я уже и так перешёл черту дозволенного. Отстранившись от неё, я спокойно трогаюсь с места, проезжая на зелёный свет светофора.

— Что это было? — слышу её вопрос.

— Репетиция, — отвечаю я спокойно, хотя внутри всё перевернулось и вряд ли когда-нибудь станет прежним. — Видишь? Ты не ударила меня!

— Я… Я просто растерялась.

Я усмехнулся в ответ. Боже мой… Весь вечер я мечтал об этом, и вот моя маленькая мечта сбылась.

Глава 15 Яна

Если бы не вино, которое я выпила вчера в компании Марка, я бы, вероятно, не спала так крепко. Однако утром, когда у меня раскалывалась голова от выпитого алкоголя, и я пожалела о своём поступке.

На губах до сих пор ощущала поцелуй Марка.

Настырный. Властный. Незабываемый.

Господи, Яна… Ты под действием алкоголя порой не соображаешь, что делаешь. Я искренне надеюсь, что вчерашний внезапный поцелуй Марка действительно был лишь репетицией, а не чем-то более серьёзным.

Я сидела на кровати и наблюдала за Шелби, который угрюмо смотрел на меня, ведь его мочевой пузырь был на грани разрыва. Я всё ещё не могла избавиться от мысли, что мне действительно понравился тот поцелуй.

Внутри меня царило противоречие. С одной стороны, мысль о том, что я могу получать удовольствие от поцелуев с Марком, вызывала у меня отвращение. Но с другой стороны, я отчетливо понимала, что именно этот поцелуй действительно был очень приятным. Даже слишком приятным, чтобы чувствова было правдивым.

Ладненько, спишем это на алкоголь и разбитое сердце.

После того как я умылась и привела себя в порядок, мы с Шелби поспешили на прогулку. Однако пасмурная погода и промозглый ветер, который дул с утра, не способствовали хорошему настроению. Мне показалось, что сейчас лучше остаться дома, в тёплой постели, с горячим чаем. Однако участь собачников по утрам — это ежедневные прогулки со своими четвероногими друзьями, и неважно, какая погода на улице. Даже в ураган вам придётся выйти на улицу и подождать, пока ваш верный питомец справит свои дела.

Однако, если быть честной, я всё ещё не могла понять, почему Марк меня поцеловал. Мы же договорились, что никаких поцелуев не будет, и вот, в самый неожиданный момент, он нарушил наше соглашение. Я задумалась, глядя на верхушки деревьев, в то время как Шелби с любопытством изучал окружающий мир.

А что, если этот поцелуй был настоящим?

Нет, это невозможно. Марк любит только себя и науку. Иначе и быть не должно!

Пока я пыталась убедить себя в том, что это была лишь очередная шутка Марка, разыгранная, когда подвернулся удобный случай, в кармане моей куртки зазвонил телефон. Я лениво вытащила его, не торопясь, сняла перчатки и посмотрела на экран. Там высветилось имя:

«Индюк на драндулете».

Да, я записала Марка именно так, потому что до сих пор не могу забыть тот случай с лужей. Глубоко вздохнув, я поправила шапку, которая сползла на глаза, и подняла трубку.

— Алло?

— Доброе утро, Яна.

— Ну, допустим, доброе.

В трубке повисла тишина.

Даже на расстоянии я чувствую себя неловко. Как же мы будем изображать пару, находясь в офисе?

— Утреннее похмелье?