Я - некромант (СИ)

Оул, мой вечный и верный друг, который был со мной всегда и, наверное, будет до конца. Если у этого цирка, конечно, будет конец. Ему всегда было и будет семнадцать, он застрял во времени и выбираться не собирается. Его огромные травянисто-зелёные глаза будут всегда смотреть на меня с восхищением и… любовью? Не знаю. Но чем-то, похожим именно на неё. Его волосы вечно взлохмачены, на нём постоянно надеты вещи с чужого плеча, а ноги чаще всего босы. Хрупкий, дистрофично худой, болезненно бледный. Безумец с трупной манией. Психопат-патологоанатом.

Мой. Только мой.

Лекс, наш непонятно откуда взявшийся приятель. Тот ещё выпендрёжник, фрик и нарцисс. Но при этом обладатель какой-то уникальной души. Доброй, но в то же время саркастично-вредной. И наивной. Да, безумно наивной, верящей, как и Рик Блекстоун, во все чудеса света. Он с нами не из-за денег или престижа – у нас этого попросту нет. Не из-за чего-то материального. Он просто нашёл в нас тех, кто был ему так нужен. Он перевернул наши жизни и свою заодно. Он – тайфун, самоуничтожающийся и приносящий свежий ветер. Лекс…

Я снова поворачиваюсь к своей судьбе. Так уж я решил. Внизу волны с силой бьются о острые кровожадные скалы. Там – моя свобода. Там – моя смерть.

И новая жизнь.

Я снова проснусь, так уж заведено. И ничего тут не попишешь. Но на этот раз я умираю не только ради себя. Гано Рейон должен быть мёртв. Ради Рика… Я делаю шаг ближе. Ещё два – и я буду стремительно падать вниз, туда, где я точно смогу лишиться жизни. Этой жизни.

Следующий шаг… И тут вдруг на меня сзади накидывается кто-то и разворачивает к себе лицом. Я удивлённо смотрю в травянистые глаза Оула, он – в мои.

- Джесс, пожалуйста, умри. И живи снова, - с этими словами парнишка обнимает меня худыми бледными руками, крепко-крепко, а потом, отпустив и, ещё раз глянув в мои глаза, поспешно целует, прикрыв глаза. Не прощаясь, лишь расставаясь на время. Какой же ты всё-таки глупый, Оул… ты ещё ничего не понял. Хотя, а что понял я?

- Я вернусь, - прерывая поцелуй и обнимая парня в ответ, говорю я. Он улыбается, и в глазах его снова появляются те самые огоньки. Предвкушение смерти. Его болезненную любовь к убийству не могут скрыть даже нотки волнения в его голосе. Волнение? Оул волнуется за меня?

- Я не смогу долго ждать, - он улыбается, так по-детски, так наивно, так радостно… Его развлечение наконец-то превратилось во что-то более стоящее. Представление? Спектакль? Скорее, мыльная опера. Но всё лучше, чем постоянный дрейф среди бесконечных жизней. Мне начинает нравиться эта игра.

- До скорого, Оул, - я, не в силах сдержаться, ещё раз обнимаю его. Тёплый. С виду такой холодный, а на самом деле – тёплый-тёплый. И никого теплее и роднее для меня никогда не будет. Я так решил, отныне и навсегда.

Я, оставив наконец Оула, решительно шагаю к краю. Пора. Мне уже пора. И мне, и Гано Рейону.

Я буду ходить по кругу до скончания этого мира. Я вижу сквозь призму моего бессмертия падение этой Вселенной. Я тоже упаду, но только уверившись в том, что это действительно конец.

Мне ещё рано покидать эту реальность. Этот мир.

Я с силой отталкиваюсь от утёса. Я слышу восторженный вопль Оула. Я слышу, как Лекс подбегает к обрыву и глядит на мой полёт. Наблюдай, удивляйся. Завидуй моей свободе. И я лечу. Лечу, на сердце моём легко, и я уже ни о чём не думаю. Я улыбаюсь своей смерти. Точнее, её подобию. Я свободен! Я по-настоящему свободен! Единственное, что ещё сковывает меня – моя жизнь, но сейчас, именно в этот миг, я чувствую себя птицей. Я лечу. Я лечу не просто вниз, я лечу вверх, я лечу сквозь пространства и времена, я лечу сквозь этот мир. Через него. И мне легко. И мне хорошо. И в глазах моих нет никаких проблем, в глазах моих лишь отражение травянисто-зелёных огромных глаз с весёлыми озорными огоньками в них.

Я ещё вернусь, Оул.

Я – записная книжка.

Я вернусь.

Я – летописец.

Я вернусь.

Я – некромант.

Глава 3. История брата Михаила.

Я с трудом открываю глаза. Свет. Слишком яркий свет. Я всё ещё не могу понять, где я. Воздух. Такой чистый, такой свежий… Наверное, похож на горный. Дышу. Глубоко, полной грудью. Надо мной – слишком высокий потолок, исписанные причудливыми фресками, - вряд ли это какое-то обычное здание… Интересно, кто я на этот раз? Стараясь не двигаться, я боковым зрением стараюсь осмотреть комнату. Вроде бы, никого.

Уже спокойно вздохнув, я приподнимаюсь на локтях, выправляю движением головы затёкшую шею, вытягиваю ноги. Пора бы уже и взглянуть на себя. Кто я? Где я? Знают ли окружающие, что я был мёртв? Я осматриваю своё тело, ноги, руки. На мне очень странная одежда, но я никак не могу вспомнить, где я уже видел подобное чёрное одеяние в пол. И вот тут мне в глаза бросается крест. Золотой крест, висящий на моей шее. Слишком большой для обыкновенного нательного крестика любого уважающего себя христианина.

Не может быть.