Я (не)твоя собственность (СИ)

— Что ж, срок, как я и предполагала примерно семь недель, плод находится в матке, — она указала на небольшое темное пятно с маленьким светлым у одной из его стенок на экране. — Сердцебиение отличное. Вот, послушайте.

Она нажала какую-то кнопку и кабинет наполнил частый и четкий стук. Сердечко нашего ребеночка! Мои глаза наполнились слезами. Монитор, экран, голубая форма врача и лицо Макса стали расплываться перед ними.

— Все в норме. Сдадите анализы и жду вас на прийом, — сказала Татьяна Сергеевна, вынув датчик.

Пока я одевалась, Макс с ней общался, задавал вопросы….

Господи, я в тот момент была самой счастливой. Напуганной, полной тревог, в смятении, а все равно — самой счастливой. Рядом со мной был любимый и мы с ним ждали ребенка.

Ах, если бы только знать, что готовит будущее… Мы бы уехали. Мы бы просто взяли и сбежали на край света. Плевать на деньги. На все плевать! Не важно, не имеет значения абсолютно ничто кроме нас троих. Нашей такой маленькой семьи, выстрадавшей свое недолгое счастье.

Если бы только знать.

Глава 37

Токсикоз подкрался как-то вдруг. Свалился, как снег на голову на старте восьмой недели. Вот вроде бы вечером все еще было отлично, а поутру, едва втянув носом первые нотки запаха готовящейся яичницы по пути в кухню, я бросилась в ванную.

— Свет, тебе плохо? — с беспокойством в голосе спросил Макс из-за двери.

— Нормально, — выдавила я. — Не входи.

Но он, конечно же, вошел. И застал меня на коленях в обнимку с белым конем.

— Ма-а-акс…

— Тридцать три года уже Макс, — пробурчал он.

Помог мне встать с пола и усесться на стульчик, имеющийся в ванной комнате. Намочил полотенце, приложил ко лбу. Я захныкала от удовольствия, которое подарило прохладное прикосновение.

Протерев мне лоб и шею, Макс присел на корточки.

— Как ты? — спросил, нежно касаясь кончиками пальцев моего лица.

— Нормально, вроде бы, — медленно ответила, проверяя, не начинает ли тошнить снова.

Вроде не начало. Для профилактики я попросила Макса принести мне завтрак в спальню и чтоб вместо яичницы была овсянка. Ее я сумела одолеть без проблем.

— Я дома сегодня поработаю, — объявил Макс, когда я доела. — Днем прогуляемся.

Я уже открыла рот сказать, что мое состояние абсолютно нормально для первого триместра, но внезапно глаза наполнились слезами от того, как мило, что Макс готов отложить дела просто потому, что мне нехорошо.

— Свет, что?

— Это гормоны, — жалобно всхлипнула я, прижимаясь к его плечу.

И с того дня перепады настроения стали моими верными спутниками вместе с утренней тошнотой. То, что Макс стал приносить мне в постель завтрак очень помогало, как и мелкие перекусы вместе с ежедневными долгими прогулками, на которых он часто меня сопровождал. Специально приезжал для этого из офиса.

Каждый день я делала легкую зарядку, рисовала у окна в зале, прерываясь на то, чтоб вздремнуть, ведь усталость иногда нагребала так, словно мне не двадцать девять, а шестьдесят. Гуляла, много читала о беременности и родах, планировала, как только пройдет токсикоз, записаться на курсы будущих родителей вместе с Максом.

А еще в один из дней позвонила маме. Это был наш первый разговор после той ссоры в больнице и, несмотря на повод, прошел он не так, как я планировала. Сдержанные поздравления, вопросы о самочувствии, навевавшие мысли, что заданы для галочки… Все уложилось в восемь с половиной минут. А мне так сильно нужна была сейчас мама. Набирая ее номер, я даже мечтала, что моя беременность сблизит нас. Что она будет рассказывать, как носила меня, давать советы, как справляться с тошнотой, что есть и какие витамины принимать… Что пообещает приехать ближе к родам и потом помочь с младенцем. Но всего этого не произошло. Чудес на свете не бывает. И это было очень-очень больно и обидно.

Но новая я не позволила чувствам надолго себя захлестнуть. Нужно думать о ребенке, а ему все эти стрессы ни к чему. Ему? Ей? Ах, скорее бы уже можно было узнать, кто же у нас будет.

Покинул меня токсикоз тоже как-то внезапно и, даже забавно, аккурат тридцать первого декабря. Словно в подарок к Новому году. Проснувшись я не ощутила привычной тошноты. Не ощущала ее и весь день, хоть нарочно нюхала абсолютно все, от чего еще буквально вчера мутило.

— Макс, меня не тошнит!

— А? Я сейчас! — бросил он, очевидно не расслышав и собравшись сбегать за каким-то тазиком.

— Не тошнит, Макс, — уточнила я.

Подошла, обняла его, подорвавшегося с дивана, на котором сидел с ноутбуком, разбирая почту.

— Кажется, оно закончилось.

— Понаблюдаем пару дней, — назидательно сказал Макс, прижимая меня крепче, — Все равно не гасай особо.

«Гасать» я и не собиралась. Как-то незаметно, я даже ходить стала медленнее. Не то чтоб беременность уже очень нарушала мое состояние. Я читала, насколько тяжело бывает некоторым, вплоть до больницы. У меня же так, легкое недомогание. А все равно даже вот такая вещь, как походка поменялась.