Я не такая

Теперь это был их секрет. Если Полине хотелось посмотреть, она тащила Бориса то на чердак, то в сарай. А поскольку это была их сделка, она раздевалась, как там, на берегу, а он показывал ей очередной выстрел. Но в их сделке был негласный уговор, она не касается его, а он ее.

Борису нравилось это делать, уже через несколько дней от его стеснения не осталось и следа. Он смотрел на ее обнаженное тело, а она обычно сидела напротив и молча наблюдала за тем, как выплескивается сперма.

— Не стесняйся. Я жду.

Сказала Полина, легла на живот и, положив голову на руки, стала внимательно рассматривать то, что он так старательно сжимал в кулаке. Она видела это уже много раз, и каждый раз с восхищением наблюдала за этой сценой.

Борис сжал кулак, серп еще сильней прогнулся, его живот напрягся. Она молчала, знала, что нельзя мешать, тут особый ритм, надо только подождать. И вот его рука забегала, она затаила дыхание. Ощущение, что делает все это сама. «Сейчас-сейчас…», — говорила она про себя, понимая, что уже скоро. Его рука остановилась. Полина почувствовала его дыхание, как быстро бьется сердце. Он дернул рукой еще несколько раз и… От неожиданности она даже закрыла глаза. Сперма выстрелила так далеко, что долетела до нее и шлепнулась ей на руку.

— Ой, — как-то растеряно сказала Полина и посмотрела, как густой кисель стал стекать с ладони.

Борис пожал плечами, говоря тем самым, что не хотел. Его серп поник, он выдохнул и так же как она лег на пыльные доски.

— Как у тебя с Черновой?

Он уже как второй год встречался с Верой Черновой. Она несколько раз видела их в парке и около магазина.

— Да нормально.

— Уже целовался?

— Да, было дело.

— И как?

— Как-как, да фиг его знает, она вечно дергается, словно ее комары кусают.

— А… — многозначительно сказала Вера и, перевернувшись на спину, посмотрела на засохшую бабочку. — Она красивая.

— Кто?

— Чернова.

— Ну да, — утвердительно сказал он и посмотрел, как грудь Полины чуть качнулась.

Они всегда просто лежали и разговаривали о своем. Она смотрела на пыльные лучи солнца, что плясали на стене. Смотрела ему в глаза, он улыбался и все говорил и говорил про свою Веру.

Коленки или вечерний этюд

Цените моменты до того, как они станут воспоминаниями.

Сказать, что я не знала, что со мной происходит, значит ничего не сказать. Я все же могла анализировать обстановку, но не могла ничего делать, как будто из меня вынули стержень самозащиты, возможности оценивать, контролировать и моментально реагировать на опасность. Но я не могла. Во мне это просто пропало, как будто никакой самозащиты и не было. Это состояние я не могла ни с чем сравнить, просто не с чем было, и поэтому оставалась совершенно спокойной.

Голова не кружилась и не гудела, внутри не тошнило и на горло ничего не давило, но мысли… Да их просто не было. Я не испугалась этого состояния. Так бывало со мной, когда хотелось просто отдохнуть, ни о чем не думать, просто отдыхать и все. Вот и сейчас… Мыслей не было и ничего взамен. Ни действий, ни эмоций, вообще ничего.

Я чувствовала, что лежу на какой-то плоскости, что она достаточно находится высоко над полом, поскольку мои ноги свисали и не касались пола. Я пошевелила ими, постаралась вытянуть кончики пальцев. Так и есть. Это, наверное, стол. Люстра висела прямо над головой и ее яркий свет резал мне глаза. Закрыв веки, я продолжала видеть желтые пятна. Они то прыгали, то медленно плавали. Сквозь веки я видела эту люстру. Повернула голову. Мне ничего не хотелось делать, только лежать и все.

Где-то шумела музыка. Лишь она напоминала мне о сегодняшней вечеринке, как меня пригласила к себе Татьяна. С ней мы учились еще в девятом классе, но после того, как я переехала в другой микрорайон, на некоторое время мы расстались, но недавно снова встретились и вот, я у нее. Она была одной из моих лучших подружек. Были времена, когда мы не только сорились, но даже дрались, а после плакали и мирились. Глупости все это.

Мысли путались, они перепрыгивали с одного жизненного сюжета на другой. Вот мы едем в колхоз на уборку моркови, а вот момент, когда я лежу в больнице на операции, мне удаляют аппендикс. В голову лезла всякая чушь. Как будто кто-то в моей памяти листал страницы и все никак не мог найти нужную главу.

Я сильнее сжала веки в надежде вытеснить этот кавардак из головы. Листы памяти перестали переворачиваться. Мое безвольное тело раскисло, хотелось просто раствориться в себе. Шум вечеринки не прекращался, но мне совершенно не хотелось идти туда, странно… Странно, что здесь никого нет. У Татьяны только три комнаты, а гостей пришло очень много. Пришлось сваливать одежду прямо на кровать. Наверное, это комната ее родителей, поэтому сюда никто и не заходит. От этой мысли мне стало очень приятно, значит можно немного отдохнуть. Но этот свет… Как он мешает.