Я не такая

Я согнула ноги в коленях, теперь ко мне вернулась реальность. Чувствовала, как объектив смотрит на меня, как он шарит по моему телу в поисках самого запретного. Поднесла коленки к подбородку, раскинула руки в стороны, повернула голову вбок, чтобы не было соблазна открыть глаза. Осторожно, как тогда в душевой, развела в стороны ноги. Я чувствовала свой стыд. То, как его взор был невольно прикован к раздвоенному холмику. Отчего-то мне было стыдно, но мне хотелось насладиться этим состоянием.

Лежала на полу, широко раздвинув ноги. Время летело. Обхватив руками коленки, я медленно повернулась и легла на бок. Открыв глаза, увидела, что Валерка сидит напротив меня, фотоаппарат на коленях, глаза молчаливые. Подождав немного, спросила его:

— Ну как?

Он не сразу нашел, что сказать.

— Это здорово, — а потом добавил. — Снимки будут потрясающими.

«Какие еще снимки, глупый», — подумала я. Почему-то мне хотелось большего, но есть грань дозволенного. Съешь конфетку и вкус будешь помнить еще долго, но если ты съешь сразу с десяток, то сладость сменится горечью. Мне не хотелось испытывать этого второго чувства.

Он ушел вниз заваривать чай. Я подошла к фотоаппарату, открыла ячейку памяти, достала флэшку. Время, вот оно, тут, у меня в кулаке зажато. Подошла к столу, открыла шкафчик и взяла оттуда еще теплую вторую флэшку. Потом села на пол, сжимая в руке эти два кусочка пластика, в которых спрятано мое прошлое.

Я никогда не задумывалась над временем. Мне казалось, время — это морщины, это прошлое, это история. Но я никогда не видела себя в нем. Сейчас же я была вне его досягаемости. Оно осталось у меня в руках, в этой маленькой тюрьме под названием флэшка. А может быть, мы сами в тюрьме времени и относимся к нему как к чему-то неизбежному. Которое нельзя изменить. И поэтому мы считаем, что ему надо подчиняться. Но правильно ли мы думаем?

Я разжала ладони и посмотрела на пластинки в руках. Время. Теперь его не вернуть, а я там осталась такой, какой была. И даже если захочу повторить, то все равно не смогу. Интересно, а есть ли все же машина времени, или это вымысел наших фантастов для утешения будущих поколений?

На улице хлопнула входная калитка, кто-то пришел. Я соскочила на ноги, в голове загудело и в глазах потемнело. Не дожидаясь, пока снова смогу нормально видеть, начала быстро шарить рукой в поисках одежды. Да, одеваться, это не то, что раздеваться. Пальцы цеплялись за все подряд, иногда я теряла равновесие, и казалось, что вот-вот грохнусь на пол.

В дверь постучались. Я поправила волосы и, повернувшись, открыла ее. Валерка стоял с подносом, а на нем стояли две кружки с чаем, над которыми поднимался пар, и еще мед и батон.

Мы пили чай и смеялись.

День седьмой. Сеновал

Итак, очередной день. Я знала с самого начала, что сегодня будет продолжение вчерашней и позавчерашней игры. Кто следующий? И какое будет предложение? Я вздрагивала от этих мыслей, но они мне нравились и щекотали душу. Мысленно возвращалась обратно и начинала все менять местами. А может не стоит? Ведь все уже прошло, и трогать воспоминания не надо, но так хочется просто пофантазировать.

День шел медленно. Наверное потому, что я ждала, но ничего не происходило. Как будто все вымерли. Мне стало казаться, что уже все, вот закат, сверчки, роса и огромная рыжая луна, и этот день кончится. Но я ждала и надеялась. В конце концов, не выдержала и пошла к Валерке, но его не оказалось дома, Игоря тоже не было, и Сережки тоже. Куда они все подевались? Обычно по вечерам шляются по улице и кажется, что они везде, а сегодня наоборот никого.

Мое настроение совсем упало. Может так мне и надо за мою самоуверенность, а жаль. Уже начало темнеть, а я все шла по дороге. Решила зайти в магазин, хотя не знала, зачем туда иду, но мне хотелось просто посмотреть на людей. И вот откуда ни возьмись появился Сережка. Весь чумазый, руки в каком-то масле и волосы всклокоченные. И что это парни так любят пачкаться в этом масле? Как будто если они не поковыряются в моторе, то он не заработает, чаще наоборот — он не работает после их ковыряния.

Я так неприлично ему обрадовалась, что он даже смутился. Мы пошли к колонке, чтобы он умылся и привел себя в порядок. И пока мы шли, я все болтала и болтала, так хотелось много сказать, будто не видела человеческой души более года. Сережка был какой-то смурной, все сопел себе под нос и кивал. Но мне кажется, он даже меня и не слушал, а кивал только так, для приличия. И все же, была рада его видеть.

Он смыл с себя первый слой грязи, стал даже походить на человека, на лице появилась улыбка, глаза заблестели и уже тут он начал болтать. Вот не думала, что Сережка на такое способен. Я даже прикусила язык, чтобы не перебить, хотелось посмотреть, надолго ли его хватит. А он все трепался и трепался. Я не помню, о чем он говорил, просто смотрела на его губы и то, как его лицо менялось, когда он повышал голос. А потом он внезапно остановился и посмотрел мне в глаза.

— Ты согласна? — спросил меня.