Я мыслю, значит, я существую

— Если попытаешься что-то сделать, я тебя пристрелю! — пригрозил пленному Кошкин. Засохшая кровь на лице полицейского была не так уж заметна на фоне алого света, но создавала сильный дискомфорт. К сожалению, отмываться тут было негде.

— Что сделать? — спросил тот.

— Что-то, что мне не понравится.

— Что тебе не нравится?

— Ты издеваешься?! — Фёдор наставил оружие на псевдо-человека.

— Я однажды издевался над другом, и мы поругались.

Ласкин внимательно слушал ответы этого удивительного создания. Капитан и Алёна смотрели в окно на очнувшийся от спячки город. По всей видимой части улицы, по тротуарам в разных направлениях шли псевдо-люди бог знает по каким делам. Машины на дороге просто стояли, но в них были водители. В одном из окон дома напротив человек периодически подносил руку ко рту, будто курил.

— Как тебя зовут? — спросил Ласкин у пленника.

— Есенин.

— А имя есть?! — вмешался Фёдор.

— Есенин, это моё имя.

— Ты видел тут мальчика? — спросил Ласкин, — ему одиннадцать лет. Волосы темные. Раздетый — в трусах и в белой майке.

— Тут нет мальчиков. Мы все взрослые люди.

— Не тут, а в городе! — повысил тон Вася.

— В городе есть мальчики, есть девочки. Есть дети.

— Где они?!

— Кто?

— Где дети?!

— Дети в детском саду, в школе и на детских утренниках.

— Бесполезно, — произнесла Алёна.

— Отвечает, будто робот, — сказал Ласкин и оперся руками на подоконник. Уставился в окно.

— Может, они и есть роботы? — предложил капитан.

— Может, — ответил Вася, а потом добавил, — надо идти за Мишей.

— Куда ты пойдешь? — сказал Фёдор, — ты посмотри сам: их там сотни! А если население тут, как у нас в Потерянном, то больше десяти тысяч!

— И что ты предлагаешь, ждать пока они снова замрут?

— Если ты сейчас выйдешь, они… я даже не знаю, что они сделают, — запинался Федя, — очевидно, схватят тебя… а дальше… убьют, расчленят, посадят в подвал… все что захотят, сделают! Нельзя идти!

— Есенин, — обратилась к нему Алёна, — ты знаешь, что это за устройство в небе?

— Это Лампа.

— Из-за нее вы все пришли в сознание?

— Я не знаю.

— Когда Лампы не было на небе, где ты был?

— Лампа всегда на небе.

Вася повернулся и присел на подоконник.

— Если без Лампы они не в сознании, значит, для них не существует момента, когда нет Лампы, — предположил Ласкин, и вновь посмотрел сквозь окно. Лампа взошла над горизонтом градусов на пятнадцать-двадцать. Василий прикинул в уме, что если это угловое расстояние по небосводу она прошла примерно за полчаса, то сядет она где-то через два с половиной часа. В Васе боролись два желания, первое — эмоциональное, которое заставляло его броситься прямо сейчас в одиночку искать сына, а второе — рациональное, предлагающее переждать. Мысленно Вася вышел из больницы и тут же увидел, как все вокруг остановились и уставились на него, а через мгновенье накинулись и…

— Нет, если я сейчас выйду, — думал он, — я не спасу Мишу с вероятностью сто процентов. Если мы переждем и выйдем, когда они вновь застынут, шанс вернуться домой с сыном появляется.

— Почему вы гнались за нами? Что вам от нас надо? — спросила следователь.

— Мы станем вами, — ответил Есенин.

Четверо настоящих людей переглянулись. В кабинете повисла пауза. Ответ существ не предвещал ничего хорошего. Ласкин тут же представил, что эти создания захватят Землю, что начнется война с их миром, и человечество проиграем. Алёна представила, как её тело медленно растворяется, а вместо него создается похожее, только с исковерканным демоническим сознанием, как это бывало в фильмах про похитителей тел. Кошкин подумал, что надо как можно быстрее зайти в этот уродливый мир с армией и разнести тут всё. А Сергея Петровича мучила жажда и похмелье, и всё, о чем он сейчас думал, это о бутылочке пива.

— Как вы собираетесь стать нами? — спросила Алёна.

— Я не знаю.

— Что вы делаете с пойманными людьми? — снова задала вопрос девушка.

— Я не знаю. Я не ловил. Спросите у тех, кто ловил.

— Вы убиваете людей? — спросил Ласкин.

— Да.

— Зачем?

— Если мешает, мы убираем то, что мешает.

— Где похищенные люди?

— Везде.

— Где я могу найти своего сына?

— Я не знаю.

— Черт! — Вася стукну рукой по подоконнику.

— Мы видели вдалеке стену. Что за этой стеной? — спросил Алёна.

— Я не был за стеной. Я не знаю.

— Кто вы такие? — продолжила Алёна.

— Я Есенин.

— А другие существа?! — со злобой произнес Фёдор — тебе подобные! Все эти, кто на улице ходит, кто это?!

— Спросите у них.

— Мне кажется, это какой-то болванчик с записанными в память стандартными ответами, — сказал Федя.

— Что это за место? Где мы находимся? — спросила Алёна.

— Мы в поликлинике города Потерянное. В кабинете физиотерапии.

— На какой мы планете? — спросил Ласкин.

— Я не знаю.

— Ты не знаешь, с какой ты планеты?! — снова вмешался Кошкин.

— Я с Земли.

— А сейчас мы где?! — продолжил Кошкин.

— Я уже ответил. В кабинете физиотерапии.

— Н-да… — сказал Ласкин, — я думаю, он несознательный.

— Несознательный? — спросил Кошкин, — как животное?

— Нет, не совсем. Скорее, как искусственный интеллект, — пояснил Вася.