Я — математик. Дальнейшая жизнь вундеркинда

Потом мы попали в Тирренское море, и скоро перед нами засверкал действующий вулкан Стромболи. Наш капитан впервые совершал плавание по Средиземному морю и так же, как и мы, с интересом смотрел на открывающееся зрелище, поэтому он разрешил себе вольность обойти вокруг гористого острова с вулканом и только потом взял курс на Марсель.

В Марселе я сошел с парохода, а Маргарет и дети поплыли дальше через Гибралтарский пролив и Бискайский залив в Лондон. Я сел на ночной поезд, отправлявшийся в Клермон-Ферран. В пять часов утра меня уже встречал Мандельбройт.

Он был очень приветлив и сердечен, хотя мы видели друг друга первый раз в жизни. Польский еврей, Мандельбройт приехал учиться в Париж, где его заметил старый добряк Адамар. Благословения Адамара было вполне достаточно, чтобы неизвестного юношу признали все математики — Мандельбройт быстро пошел в гору и сделал блистательную карьеру. Четыре дня мы с ним трудились в поте лица, и в результате родилась наша совместная работа, которую мы доложили на конгрессе в Осло.

Во Франции как раз в это время происходила всеобщая забастовка, и Мандельбройт, в принципе, был на стороне бастующих. Впрочем, на нашей жизни забастовка никак не отразилась. Я остановился в небольшой гостинице, но проводил целые дни у Мандельбройта, занимаясь математикой и обедая вместе с его семьей. Мандельбройт водил меня по городу и показывал достопримечательности. За несколько дней до приезда Маргарет и детей в Лондон я уехал в Англию.

В Лондоне я навестил Холдейнов, живших в то время в одной из интересных частей города, поблизости от Риджентс-парка и зоологического сада, где Холдейн очень любил бывать. М-с Холдейн искренне обрадовалась моему появлению, но я не мог навестить их сразу же по приезду, так как в тот вечер они принимали Герберта Уэллса. Я пришел к ним на следующий день, и Холдейн познакомил меня в зоопарке с несколькими экзотическими животными, которых публике обычно не показывали.

Через несколько дней я отправился в порт встречать Маргарет и девочек. Прежде всего нам надо было как-то устроить детей на время нашей поездки в Осло. Мы нашли на южном побережье Англии, в Бексхилле, что-то вроде летней школы и на несколько недель оставили их в надежных руках тамошних воспитателей.

Сами мы совершили бурный и утомительный переезд через Северное море в Данию и провели одни-два дня в Копенгагене, навещая друзей. По сравнению с нашим последним визитом в городе прибавилось суматохи и автомобилей; своеобразная атмосфера домашнего уюта все еще сохранилась, но стала гораздо менее ощутимой. До Осло мы ехали поездом, а через узкий пролив, отделяющий расположенный на самой северной оконечности Дании замок Эльсинор от шведского города Хельсинборга, переправлялись на железнодорожном пароме. В поезде мы встретили многих знакомых математиков из Америки и Европы.

Южные районы Швеции, через которые мы проезжали, очень напоминают побережье штата Мэн. Даже дома здесь тоже деревянные. Мы смотрели на гладкие, обточенные ледником скалы, к которым так привыкли у себя дома, и весь пейзаж казался нам настолько знакомым, что невольно появлялось ощущение, будто мы уже бывали в этих местах.

Датский язык сослужил нам добрую службу — благодаря ему мы могли объясняться даже с нашими попутчиками-шведами. А когда мы попали в Норвегию, различие между языками стало еще менее ощутимым, так что мы ни разу не чувствовали себя жалкими безъязыкими моноглотами[123].

Съезд был великолепно организован и, как всегда, послужил прекрасной зарядкой на будущее. В Осло у нас оказалось множество друзей самых разных национальностей. Больше всего мы общались с Балльяртами (мой коллега недавно женился, и его жена быстро подружилась с Маргарет). К нашей компании присоединился еще каноник Леметр из Лувена. Он много лет работал в Гарвардской обсерватории. В Осло мы нашли его таким же, каким знали раньше: славным товарищем и приятным собеседником. Мы все вместе бродили по окрестностям и совершали прогулки в сумерках белых летних ночей Норвегии.

После окончания конгресса Маргарет поехала в Германию навестить родных, а я вернулся в Англию, так как собирался вместе с Холдейнами провести пару недель в одном очаровательном уголке Уилтшира[124]. Там среди куполообразных холмов и глубоких долин Холдейны нашли прелестный старый каменный дом. Холдейн знал, что его жена любит меловые горы Суссекса, но Суссекс стал слишком дорог для университетского профессора. Холдейн взял географическую карту Англии, нашел менее фешенебельный район, где проходит та же меловая гряда, и решил, что здесь, очевидно, можно рассчитывать на такой же ландшафт, как в Суссексе. Дальше все уже было просто, и Холдейны обосновались в живописной местности, изобилующей великолепными местами для прогулок.