Я люблю время

– Мамочка! Мне страшно! – Девушка двумя руками вцепилась в локоть Филарету и на мгновение Вилу почудилось даже, что она хочет сунуть голову ему под мышку, как страусенок из сказки, чтобы спрятаться и не видеть окружающего их ужаса. Филарет неспешно вынул зонтик – откуда он ухитрился его достать, Вил не успел поймать этот момент, – и поднял над собой. Щелкнула кнопка, и в руке филаретовой с шелковым шелестом вырос гигантский гриб на тонюсенькой ножке… Это был необычный зонтик: полупрозрачный, расписанный в три цвета китайскими драконами, с очень плоским скатом, который вдруг круто переламывался по краям и образовывал вертикальное защитное кольцо. Кольцо это было сделано из прозрачного материала, непохожего ни на шелк, ни на синтетику и спускалось едва ли не до колен, как плащ. Градины забарабанили по каменистому «пляжу», по серой, враз вскипевшей воде залива, по кустарникам и траве, безжалостно вминая зелень вниз, в земляную грязь. Градины секли так, что, казалось, без труда способны были пробить насквозь дюймовую доску, не то что легкую шелковую ткань, но зонтик легко держал удары, ничуть не сминаясь ни под ледяным камнепадом, ни под порывами ветра, на глазах вырастающего в ураган!

– Тихо, тихо, Светик! Ничего страшного, скоро все закончится, зато смотри – живительного озону сколько, аж дышать кисло!

– Вилечка, Вилечка, давай к нам под зонтик! Скорее! – Света вытянула руку из-под зонтика, пытаясь дотянуться до Вила и ухватить за рукав, но громко вскрикнула: градина, с садовую клубничину размером, ударила в руку…

– Ай! Она мне руку сломала! Мама!…

– Тихо. Не сломала. Все, все, я потру и все пройдет, синячок останется. А потом и синячок исчезнет. Вил, хватит героя изображать, ныряй к нам! Скорее давай!

Несмотря на сильнейший ветер, бушевавший вокруг, двое мужчин и девушка, спрятавшиеся под зонтиком, чувствовали себя более-менее спокойно, по какой-то случайности ветер почти обходил их стороной; казалось даже, что он свивается в вихрь, чтобы преодолеть инерцию промаха, вернуться и вмазать как следует этим троим наглецам, посмевшим сохранить вертикальное положение, вместо того, чтобы в покорном ужасе пасть на землю ниц, или стремглав спасаться бегством и стать легкой добычей урагана. Нет, только нечастые дождевые брызги у самой земли достигали цели, мокрыми пятнами цепляясь за джинсы и ботинки, да изредка долетали гостинцы потверже, как в том случае с градиной, ударившей девушку. Но это был единственный видимый ущерб: на Велимира, пока он стоял на открытом пространстве, без зонтика, даже и градина не упала. Тем не менее, отдельные порывы промозглого, не по-летнему мрачного ветра пробивались и к ним. Шарахнула очередная молния, широченная, в десяток волнистых струй, похожая на скифский гребешок для волос, да так близко – Свете показалось с перепугу, что она ударила прямо в зонтик!… Но нет, только уши заложило от немедленного грома, видимо, действительно совсем рядом ударила. Мужчины развернулись спинами внутрь зонтичного пространства и самую чуточку притиснули девушку, защищая ее от дождя, вдруг попытавшегося подобраться к ней чуть ли ни горизонтально, даже снизу вверх, вместе с ветром. Света недолго колебалась и прижалась грудью к спине Филарета, а спиной – к спине Вила. Фил буркнул что-то одобрительное, локтями притиснул ее ладошки к своим бокам, а Велимир, который именно в этот момент развернул на сто тридцать пять градусов любопытную голову, смолчал в первые секунды, но потом вздохнул, раз и второй, глубоко и выразительно, как это делают несчастные, всеми забытые философы.

– А почему ты считаешь, что философы несчастные и вздыхают глубоко?

– А как же! Ты чего, Света? Простых вещей не знаешь? Они ведь думают, в основном, мыслят и с этой целью тотально мобилизуют оба мозга, головной и спинной… а корифеи способны подключать и костный всескелетный; в силу этого организму приходится гнать к извилинам больше кислорода, но при этом и в необходимом изобилии окислять ганглии спинного, а делать они это умеют только через эритроциты, которые, в свою очередь, добывают основной и дополнительный кислород из легких, в которые…

– Дыши, дыши, Вил. Озоном и кислородом, но молча, не то градина прилетит и закупорит тебе бронхи и болтливый рот.

Вил замолчал и запыхтел, изображая усиленное вдыхание кислорода.

– Вилечка, ты правду рассказал? Что некоторые умеют двумя мозгами думать?

– Конечно врет нахально. Ну, скажи ей, что затих? Уже надышался, что ли?

– Типа того. Гляньте, люди… Стихает. Все, что ли? Выжили?

– Похоже на то… Всем стоять, как стояли! Подождем для верности еще пару минут, из-под зонтика никому не выходить, целее будем.