Я люблю время (Сказка-ларец)

— …блачка. Все испортил. Типа, разница потенциалов электростатического напряжения почвы, воздуха и нижних слоев стратосферы породила редчайшее явление — дыру, в которую и устремились холодные воздушные потоки вместе с электрическими разрядами. Но что же послужило ножом, рассекшим ткань июньских буден, спицей, проткнувшей бурдюк с осадками, шипами, разорвавшими хрупкое равновесие природы?

— И что? Кто, я? Как это?..

— Да, дорогая Света, именно ты! И Фил, и я — вот имена тех трех шипов, что…

— Как это три шипа? При чем тут мы?

— Мы — это только повод, проводники электрических разрядов. Но ты вся дрожишь, малышка, иди сюда, я обниму тебя…

— Ничего я не дрожу. Это просто нервное. Виля, пожалуйста, стой там, где ты стоишь, а я здесь постою.

— Ну так прильни все равно, хоть рукою к руке, нервы — это еще главнее, чем психика, это самое важное в нашей соме, если не считать кишечника. Нет, ты глянь: этот браслетик словно на тебя сшит, и не подумаешь, что подобран хрен знает с каког…

— А мне нравится!

— И мне тоже. Ну так ты собираешься ко мне прильнуть, в самом-то деле???

— Вилечка, ты с испугу шалишь, я понимаю. Ты сам испугался бури, я же вижу. Ну, пожалуйста, не мешай мне причесываться… — Велимир состроил разочарованное лицо, демонстративно попятился от девушки на два шага, выбрав направление так, чтобы она оказалась между ним и Филаретом, и попытался коротко передохнуть: взгляд Фила не то что давил — он просто жег ему затылок и спину, и Вил старался быть готов ко всему. Неужто ударит? Рукой далековато, но есть в природе и возле нее иные возможности, а сил ему не занимать, видно орла по помету…

— Вил, слушай, пока Света причесывается, давай-ка отойдем на пару-тройку минут, есть небольшой, но весьма важный разговор.

… а голубя по полету… Он первый не выдержал, это добрый знак. Ладно, если признаваться — то обоюдно и не во всем. Крутой, крутой малый этот Филя…

— То есть с удовольствием, скажу больше и подчеркну сказанное: с наслаждением, босс!

— Только не это! — Света топнула ножкой и попыталась скрестить руки на груди, однако зеркальце в одной руке и щетка в другой помешали сделать это достаточно изящно. — Немедленно перестаньте, вы слышите, что я сказала? — Мужчины дружно обернулись на ее голос, но вслух спросил Филарет:

— Что такое, Света? Что 'только не это'?

— Думаете, я ничего не вижу? Терпеть не могу, когда из-за меня парни дерутся! Мне вообще, по большому счету, никто не нужен, ни этот… (Света кивнула куда-то в сторону залива, но и Филарет и Велимир поняли, что она имеет в виду Арсения Игоревича, своего неверного любовника и их общего начальника), и никто другой. А будете драться — поссорюсь с обоими, и разбирайтесь как хотите, только без меня!

На Фила словно столбняк нашел, а Велимир вытаращил глаза так, что дальше уже были нос и брови, потом все же икнул, кашлянул, и со второй попытки слова из него пошли:

— Вообще говоря, под таким углом зрения я на окружающую нас всех действительность еще не… — Однако, впечатление от слов девушки было столь мощным, что вместо обычной скороговорки речь его получилась достаточно медленной, и в это растерянное бормотание легко вклинился бас Филарета:

— Света, ты нас не вполне правильно поняла. Не сомневайся, я не допущу, чтобы два интеллигентных уроженца великого города взялись тузить и дубасить друг друга на глазах у Невы и народа. Если я говорю, что нам необходимо поговорить, то это и означает — поговорить. Конструктивно, по делу и о тонкостях, которыми тебе лучше голову не забивать.

— Да, Светик. Не бойся за его фэйс и здоровье, доверься мне, маньяк ребенка не обидит.

— Думаете, я ничего не вижу! — Голос Светы был по-прежнему полон сарказма, но кое-какая неуверенность в нем все же обозначилась. — Зачем тогда в сторону отводить? Какие могут быть тонкости, о которых мне лучше не заморачиваться? Вот ты только что это сказал. Ну какие, например?

— Например, кому-то из нас троих надо будет побывать в морге, осмотреть покойника и по возможности договориться с местными алкашами-потрошителями, чтобы они позволили нам, во-первых, осмотреть и обыскать одежду…

— Все, все, хватит, я поняла! Пожалуйста…

— А во-вторых, — безжалостно продолжил Филарет, — по возможности добыть кусочки органики, сиречь тела покойного, а еще лучше — требухи, дабы потом, с помощью независимой химической экспертизы определить наличие в организме покойного…

— Меня сейчас стошнит…

— Так продолжать?

— Не надо. Уходите, говорите, о чем хотите, и вообще оставьте меня в покое!

— А плакать не будешь?

— Не буду.

— Светик, точно не будешь? Постарайся, радость моя, а уж я не подкачаю и уговорю Фила, чтобы не я, а он туда…

— Ну уйдите же… Пожалуйста! Филечка, пожалуйста, я же не знала!

— Хорошо. Но, Света, ты тоже пожалуйста, стой здесь, в пределах нашей с Вилом видимости и никуда не отходи. Хорошо?

— Да.

— Все поняла?

— Да.

— Умница какая! Теперь повтори для закрепления.

Света опять топнула ножкой, но теперь уже от непритворной злости на Велимира.