Я люблю время (Сказка-ларец)

— Настоящий, настоящий, таких рубинов на один карат тысячу нужно взять. — Велимир протянул было пальцы к браслету, но передумал, предпочел томно взять девушку за предплечье, чуть тряхнуть его, чтобы тончайший браслет соскользнул на запястье, правой рукой принял из Филиных рук лупу и с умным видом принялся рассматривать браслетик со всех сторон…

— Ого, руны…

— Что??? Какие руны??? Мамочка, я боюсь!

— Буквы, типа, простые, нестрашные. Обыкновенный эльфийский алфавит.

— Дай! Дай, мне, дай посмотреть. Ну дайте же мне посмотреть, это же я нашла!!!!

— Не прыгай, успеешь! 'А о-дно все-силь…но-е… влас-те-ли…ну… Мордора…'

— Где??? Тьфу, дурак… Опять ты идиотничаешь! Филя, скажи ему, чтобы он не издевался!

— Вил, не издевайся.

— А что я, виноват, что мне причудилось? — Велимир выпучил обиженные глаза, шмыгнул носом пару раз, но сочувствия ни от кого не дождался. Но это почти не огорчило его, потому что браслетик-колечко и впрямь было пустяковое, и никакой магии из него не шло, не перло и даже не сочилось. Обычное. Хотя и… можно сказать — странное. И при чем тут цепочка? Да уж по большому счету и не браслетик, не колечко, а… Суперстранное. А странность его и в том, что следов прежних владельцев на нем не было вовсе. Никаких: ни от сальных желез, ни ауры, ни даже просто человечьего духа. Словно бы оно всегда здесь лежало и никогда никому не принадлежало… Но оно же было чье-то, находилось где-то — на пальце, в кармане ли, в шкатулке? Хм…

— А интересно — чье оно могло быть, такое серебришко с камушком? — Надо же, и Филя почему-то задумался над этим вопросом. Даже и вслух. Это совпадение такое?..

— Главное, что не Андрея Ложкина и ничье. А теперь мое будет. Хорошо, мальчики? Вы не будете против?

— Хорошо, хорошо, носи на здоровье.

— Даже лучше, чем хорошо. Куул — называется. Опять же, драгоценный камень! Но помни, Света: иногда лучше хуже, чем обычно!

— Как это?

— Да так. — Велимир попытался сделать взгляд загадочным, но Света вновь опустила глаза к запястью, и заряд просвистел мимо.

И снова замолчали.

'Ладно, все это пустяки, все эти микрорубины на проволоке, наши догадки, Светкины находки… А вот что в городе случилось? Что происходит, откуда такая активность у этой мелкой вшивоты? Или это случайность, что за один день они уже неоднократно мозолили глаза?.. И эта странная смерть… Она ведь не пахнет. Любая насильственная смерть смердит на особый лад, магическая, либо колдовская — тем паче. А здесь только узенькая тропка угадывается, откуда она пришла, гостинец принесла…'

Они стояли на гранитной набережной, лицом к ветру и волнам, и все о чем-то думали, даже Света.

Велимир и так и сяк отвлекал себя разными пустяками, только чтобы не глядеть направо через кусочек залива, туда, где Крестовский…

— Ну что, Вил, что встрепенулся, идея умная осенила, наконец?

— Отнюдь. Просто вдруг тухлятина ноздрям почудилась.

— Смешно.

— Нет, в самом деле.

— Водоросли морские, дохлые организмы… Здесь же почти как в луже.

— Ой, Фил…ля, а что там такое? Вот эти штуки, как мачты?

— Где, Света, какие штуки?

— Ну, вот куда ты все время смотришь, там, где стадион?

— Это стадион имени Кирова.

— Да это я знаю, а вот эти мачты, типа? Что они такое?

— Прожектора, Света, система искусственного освещения. Четыре, как ты говоришь, мачты-вышки с прожекторами, чтобы все поле было равномерно освещено по ночному да вечернему времени и футболисты не утеряли казенный мяч…

— Если бы была зима… Ой, что я несу?..

— Неси, неси, Света, не останавливайся. Если бы была зима?..

— Да ну… Нет, фу глупости… Его можно было бы по льду перенести вон оттуда, со стадиона.

— Но сейчас лето.

— Я же говорю — совсем я сегодня дура-дурой…

— О, нет, Светлана Сергеевна, — Велимир развернул во всю ширь самую обольстительную из своих улыбок, указательным пальцем левой руки целомудренно дотронулся до Светиного плеча, а правую руку приложил к сердцу, — ты умнейшая из нас троих! По льду можно перенести и перейти, а по воде переплыть. Я тоже верю экспертам-баллистам, а все же нечто, вроде внутреннего голоса, подсказывает мне, что не миновать нам осмотра западной оконечности Приморского Парка Победы имени Мироныча. Впрочем, что скажет шеф?

— Я что ли, шеф? — Света и Велимир переглянулись и почему-то рассмеялись.

— Ты.

— Ты, конечно. Тебе идет быть начальником…

— Ах, да, я под бризом и солнышком почти и забыл, что назначен властвовать над вами.

— Так властвуй же, а то здесь так смердит, сил нет никаких стоять.

— Мысль дельная, и Велимир прав: здесь нам делать нечего, все что смогли — мы оглазели, в смысле осмотрели. На сегодня работы и переживаний хватит, а завтра с утречка поедем туда, к стадиону. И еще… Чего, Вил?

— Так что, ты хочешь сказать, что мы сегодня вот так вот и расстанемся?

— Перебиваешь… Я как раз собирался сказать, что стресс, которому мы все сегодня — а Света в особенности — подверглись, требуется снять, и никто еще не выдумал для этого лучшего способа, чем хорошая закуска к умеренной выпивке. Это я вам говорю, как заслуженный бахусовед. Ты как, Света? Или тебе в семью пора, к плите?