Я люблю Вегас

– Насколько помню, я в фильмах не снималась – твоя подстава с поцелуями на заднем сиденье такси не считается. По крайней мере для юристов. Лоуренс сказал, что подать заявление, конечно, можно, но и добавил: визу я не получу.

– Луч солнца, а не юрист. – Джеймс взял оливку из моего бокала и бросил в рот. У меня в животе громко заурчало, напомнив, что я не ужинала. Нельзя же существовать исключительно на пропитанных джином оливках! – Красивый хоть?

Я кивнула, выловив две оставшиеся оливки, пока Джеймс не стянул и их.

– Ну хоть что-то, – задумчиво произнес он. – Давай я поговорю с юристами. Может, что и подскажут. Они умеют добывать людям визы.

– Это было бы прекрасно. – Охватившая меня благодарность была столь сильна, что я отдала бы ему проглоченные оливки, если б могла. А стоит отметить: я ненавижу делиться едой. – Джеймс, ты просто фантастика!

– Они могут сказать то же, что и твой Лоуренс, – предостерег Джеймс, чокаясь бокалом о мой. – Но спросить не повредит. Так, а что у нас с Алексом?

Послав к чертям сдержанность, я отпила половину мартини и покачала головой.

– По-моему, я в глубокой заднице. – Закрыв глаза, я дала алкоголю добраться до дна желудка. – «По-моему» означает «точно».

– Я так понял, брак ради визы не был идеей Алекса?

Я покачала головой.

– Но как я вижу, и ты мечтала не об этом? – Какой он умный, этот Джеймс. Если и существовала знаменитость, которой стоило открыто заявить о своих наклонностях, так это он. Я чувствовала, что от этого он только выиграет, но я понятия не имела, как сказочно это скажется на его умственных способностях. – Подобная ерунда ни к чему хорошему не приводит, особенно когда у тебя настоящая любовь. Это срабатывает лишь в отсутствие чувств и даже в этом случае долго не длится.

– Где ты шлялся, когда я слушала советы всех подряд? – простонала я. – Это очень, очень важная информация, которая еще вчера была страшно полезна.

– А почему ты слушала других, а не себя?

– Дура потому что.

После этой фразы Джеймс выдержал подобающую паузу. Я поглядела на свои босые ноги и поджала пальцы. То спринт по Вегасу в слишком тесных босоножках, то расхаживание босиком – никакой педикюр не выдержит. Ну хоть за шлюху меня никто не примет. По крайней мере за дорогую шлюху: в таком виде я могу и не пытаться заломить сто долларов за минет. Ах, счастливые воспоминания…

– Хотелось бы сказать, что все у тебя образуется, – прервал мои грезы Джеймс, постучав по колену. – Но только ты знаешь, правда это или нет. Я не настолько хорошо знаком с Алексом, хоть и вижу, что он любит тебя до беспамятства.

– Не знаю. – Я поставила на стойку локти и принялась лакать мартини. Очень сексуально. – Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь: просить его жениться на мне ради визы, несколько раз повторив, что брак – это ерунда и формальность, оказалось неудачной мыслью, до беспамятства он меня любит или нет.

– Особенно если до беспамятства. – Джеймс спихнул мои локти со стойки и шлепнул по руке. – Ты ему ничего такого не говорила, надеюсь?

– Сказала, я же дура, – бросила я, потирая руку. Что-то часто мне достается в эти выходные.

– Энджел, ты идиотка, – застонал Джеймс. – Ты хоть представляешь, каково это услышать? Вот ты любишь человека, хочешь прожить с ним жизнь, а он просит тебя нас…ть на заветную мечту ради официальной бумажки, распространяясь о том, что брак фигня и ничего не значит? Что бы ты сказала в таком случае?

– Огромное спасибо за предложение.

– А точнее?

– Да пошла ты, бессердечная, черствая, бестактная стерва!

– Вот.

Я опустила голову на стойку.

– Бли-и-и-ин!

– Да уж. – Нежной рукой Джеймс потер мне шею сзади. – Не паникуй, дело небезнадежное. Я уверен, ты ему все объяснишь.

Я издала звук, означавший согласие. На большее меня не хватило.

– Под «объяснишь» я разумею «будешь униженно просить и пресмыкаться», – продолжал он. – Наверное, и уговаривать придется. Подкупать. У тебя есть хороший подарок на Рождество?

Я покачала головой, покатав лоб по гладкой стойке. Почему даже второй мартини не притупил боль? Если уж на джин нельзя положиться, то я не знаю…

– Что-нибудь придумаем, – пообещал Джеймс, все еще поглаживая мне шею. – Сегодня дай ему остыть, а завтра разберемся.

– Но я хочу с ним поговорить, – встрепенулась я. – Объяснить. Я хочу, чтобы он со мной поговорил.

– Он же мужчина, – объяснил Джеймс. – Если он не хочет говорить, ты его не заставишь. Дай ему свободу.

Как ни противно, но он был прав. Ну отчего мужики не могут быть такими разумными, как женщины?

– А до тех пор мне что делать?

Подняв голову, я увидела третий бокал мартини рядом со вторым пустым. Действительно, другого варианта нет.

– Ладно, – глубоко вздохнула я. – Давай так и сделаем.