Я люблю тебя

И зачем я сюда только приехала, зачем поступила на заочное. Нужно было поступать на дневное. Дали бы общежитие, подрабатывала, как все девчонки. Хоть бы крика мамаши теперь не слышала. Так она же сказала, чтобы на заочное, и чтобы здесь работала. Зачем я ей вообще сказала, что есть заочное. А так бы она меня вообще никуда не пустила. А зачем я вообще сюда после училища приехала. Надо было сразу поступать и работать в городе. Может быть там бы она меня не достала. Так она же расплакалась, письма слезные начала писать. Доченька моя, кровиночка, как же мамка без тебя будет жить. Помру я скоро и похоронить меня некому будет. Жалко мать стало.

И кто же только придумал эту любовь, никому не нужную. Одни неприятности от нее. Как бы хорошо было жить без нее.

Прошло два месяца.

– Настя. Что-то ты дочка похудела. Не кушаешь ничего. Совсем замоталась ты на этой работе, еще и учеба. Настя приходила домой и ложилась спать, ей не здоровилось.

– Иди дочка рыбку поешь жареную. Ребята сегодня наловили, ну я у них купила свеженькую. Ты же любишь рыбку жареную.

– Не хочу мам, устала, глаза болят. Пойду отдыхать.

– Нет. Ты сначала поешь, потом пойдешь спать. Что-то ты бледненькая, сидишь там весь день в пыли, без свежего воздуха, да еще и глаза портишь от лампы этой настольной. Настя зашла в свою комнату.

– Я кому сказала. Быстро встала и поела, а потом ляжешь спать.

– Не хочу я эту рыбу.

– А что хочешь?

– Хочу картошку жареную и капусту квашеную. Или огурчиков малосольных, или селедку.

– Огурчиков малосольных говоришь? Мать строго посмотрела на дочь.

– Ешь рыбу я сказала. Настя съела кусочек рыбки, ее затошнило. Она выбежала на улицу и ее вырвало.

– А ну ка пошли.

– Куда?

– В больничку. Лечить тебя будем. Сейчас мы узнаем, почему тебе огурчиков малосольных захотелось.

– Ну если что, я ж убью тебя гадину. Акушерка подтвердила.

– Да. Есть беременность 8-9 недель.

– Ну хорошо. Пошли дочка домой. Всю дорогу до дома Клава шипела от злости. Дома она взяла мужнин ремень, села на табуретку.

– Ну давай дочка рассказывай, как ты умудрилась мать опозорить. Как я теперь буду людям в глаза смотреть. Я тебя растила одна, без отца. Она начала кричать. Настя сидела, опустив голову. Слезы из глаз падали на ее грудь.

– Петька? Этот шалопут непутевый? Настя кивнула головой.

Клавдию затрясло от злости. Она начала ремнем бить Настю не разбирая, куда попадет. Настя закрыла лицо руками.

–Ах же ты паскуда бесстыжая. Я же так и знала, что ты спутаешься с ним, гадюка ты подколодная. Опозорила мать на старости лет. Настя встала с табуретки. Клава схватила ее за косу, намотала ее на руку и хлестала ремнем.

– Куда? Куда потаскуха. Я же тебя гадину тут же сейчас и порешу. Шалава ты подзаборная. Клава отпустила руку и схватилась за сердце. Настя воспользовалась случаем, выбежала на улицу. Там она прошлась вдоль забора, держась за колышки и упала на землю.

– Настенька? Ты что ли девонька лежишь? Милая. Вызвали врача. Соседка оставила Настю на ночь у себя. Утром она сходила к родителям Петра и все им рассказала.

– Клавдия то избила Настю до полусмерти. Смотрю у моей калитки лежит бедная, без сознания. Акушерка в больничке сказала, что беременная Настя уже 8-9 недель.

– Мать. Да это же кажись Петька на побывку приезжал. Два месяца назад. Вот гаденыш то какой. Девка то причем. Зачем он так с Настенькой.

– А что Петька то в чем виноват? Девки то сейчас сами на парней вешаются.

– Нет. Мать. Когда Клавка то отказалась принимать сватов, вилы схватила, гнала со двора, обзывала его всяко, он еще тогда сказал, попомнишь ты меня еще. Это он тогда еще задумал недоброе, Клавки хотел отомстить. А Настенька то причем. Вот гаденыш. Ну приедет я ему всыплю еще.

– Ох всыплет он ему. Ребенка нужно воспитывать покуда он поперек лавки лежит, а как по вдоль лег, то уже все, на этом заканчивается воспитание.

– Ну что мать будем делать? Давай Настеньку покуда себе заберем. Прибьет Клавдия ее, точно прибьет. Опять же наше дитя, не чужое. А Петька приедет из армии, так пущай молодые там сами разбираются.

– Ну давай так поступим. Через неделю пришла соседка и рассказала.

– Клавку то парализовало, всю правую сторону. Лежит, даже говорить не может.

– Пойду я, спасибо вам за все. Настя плакала. За мамой ухаживать надо.

– Ну иди па куда девонька, иди дочка.

– Во мать. Видала. Дела то какие, парализовало. А лет то ей сколько будет?

– А нам то сколько? Да и ей наверно, столько же, наверно за 40.

Настя зашла в дом. Подошла к кровати матери.

– Мама. Настя закрыла рот руками чтобы не закричать. Все ее лицо перекосило. Она лежала со злобными глазами. Грозила ей пальцем левой руки. Потом Клавдия сжала пальцы в кулак и махала им в воздухе. Потом и левую сторону парализовало. Вскоре она умерла.

Настя уже родила девочку. А Петр так и не вернулся домой. Поговаривали люди, что нашел он там в городе себе богатую тетеньку. Приехал он только когда Лизоньке исполнилось 3 годика. Но Настя его даже на порог не пустила. Велела оставить их с дочкой в покое. Никогда сюда больше не приходить.

– Забудь сюда дорогу.

Лизонька