Я куплю тебе новую жизнь

– Я люблю тебя, – порывисто выдохнула его Сладкая Заноза. – Помни об этом.

А потом она ушла.

И внутри Аравина опять туда-сюда забродили тени. Снова заскулил ненасытный зверь. Кто-то накрутил шкалу его чувств еще выше. Между ним и Стасей словно невидимая нить протянулась.

Она была его. А он ее. Но они не являлись единым целым.

Глава 22

Хочешь, сердце я сердце отдам, хочешь душу, и душу продам.

Если крови захочешь, то пей, для тебя ничего мне не жаль.

Может быть, я стою на краю, может быть, значит это судьба.

Твой портрет на груди наколю, всё, что хочешь ты – всё для тебя.

© Д. Пыжов «Я куплю тебе новую жизнь»

Существуют вещи, которые невозможно остановить. Любовь определенно относится к ним. Настоящие чувства не преуменьшают ни время, ни расстояние. Человеческое сердце намного больше своей физической оболочки.

Он возвращался домой. Очень много смысла заключалось в этой короткой фразе. Первый вдох исконно родного воздуха. Первый шаг на отчую землю. Аравин никогда не считал себя сентиментальным, но в такие моменты внутри включался режим воспоминаний. Детство, юность, первое ощущение вращающегося помоста ринга под ногами, взлеты и падения, забытое чувство гордости от самых ранних наград, смесь крови и пота на коже, холодный атлас родного флага на спине.

У Аравина не было дома в плане семейного гнезда. Но у него была страна, которая его любила и гордилась им. Край, что всегда ждал его возвращения.

Сегодня он чувствовал больше. Его ждала Стася.

Ее сердце выпало из нормального ритма, как только глаза нашли знакомую высокую фигуру. Застучало с перебоями. Девушка осторожно втянула потяжелевший воздух в скрученные легкие и принялась с растущим волнением наблюдать за приближением Аравина. Шаг, узнаваемый издалека. В привычной для Егора манере: уверенный и неторопливый. Стопы, едва заметно развернутые пяткой внутрь. Колени при каждом шаге уходили чуть-чуть в стороны. Узкие бедра, закрытые джинсами с низкой посадкой, раскачивались в непроизвольном сексуальном призыве.

Радостное возбуждение трепетало в груди Стаси. Ей хотелось бежать навстречу Егору. Но она удерживала себя на месте, ожидая его реакции. Они не договаривались встретиться в Домодедово. Но, зная номер рейса и точное время прибытия Аравина, девушка не смогла усидеть дома. Отпросилась у бабы Шуры на целый день.

Егор поднял голову чуть выше и окинул снующую по залу аэропорта толпу отрешенным взглядом. Сложно было не заметить, как люди, не задумываясь, уступали ему дорогу. От Аравина будто шли невербальные предупреждающие сигналы, что заставляли их инстинктивно расходиться в стороны. Его лицо украшали короткие швы и свежие ссадины. Для тех, кто категорически далек от мира бокса, он, скорее всего, выглядел, как проблемный парень.

Рот Стаси изогнулся в бессознательной улыбке. Осторожно прижала пальцы к губам, тактильно ощущая собственную мимику и контролируя урывчатые вдохи.

«Один, два, три…»

Их глаза встретились.

Голова Стаси пошла кругом. Сердце подскочило к горлу. Опустилось на место. И ушло в долгожданный отрыв. Приятное возбуждение взбудоражило кровь.

Поставить бы на паузу и отдышаться. Только эта функция не находилась во власти Стаси. Поэтому девушка сделала глубокий вдох и, опуская руку, широко улыбнулась.

Глаза Аравина оттаяли. Собственнически охватили Сладкову с головы до ног, пока он совершал последние шаги к ней. Губы растянулись в плавной довольной ухмылке. И у Стаси от неожиданности перехватило дыхание. Улыбка на лице Аравина – это та эмоция, которую далеко не всем суждено увидеть. Крайне редко она красовалась на его лице.

– Ну, привет, красавица, – протянул Егор.

Стася звонко засмеялась и протянула ему руку для рукопожатия.

– Добро пожаловать на родную землю, чемпион! – ее голос несколько дрожал от волнения, но Аравин сделал вид, что не уловил этого.

Его грудная клетка расширилась. Наполнилась кислородом до упора. Вены затопила пьяняще тягучая кровь. На него обрушились давно не испытываемые эмоции. Бл*дь, потому что телефонные звонки – это не то же, что видеть ее рядом. Ощущать ее запах. Ее тепло. Иметь возможность прикоснуться.

Внутри ликовал истосковавшийся одинокий зверь. Он желал протянуть свои лапы к девушке с первой же секунды, как Аравин заметил ее. А она предложила ему всего лишь руку. Не прыгнула в объятия, как он ожидал. Предпочла официальное рукопожатие.

Губы Аравина выровнялись, надолго отпуская улыбку. Черные брови задумчиво сошлись на переносице. Сощурившись, уткнулся взглядом в подрагивающую на весу ладонь Стаси.