Я - Кукла

— Полно тебе Миша. Голова у парня варит, у него свои взгляды. Пусть работает. В конце концов, отрицательный результат тоже результат.

— Да я его…

— Сиди тихо Миша. Итак разговоры идут, застряли в дебрях и просвета не видят. А так есть параллельные испытания, по другой теории. Неужели не дошло?

Миша замолчал.

— Значит так, — подвел заключение Рабинович — Геннадий Федорович, обеспечьте работу по этой тематике и проведите все через первый отдел. Хранение и работа со всеми документами, через портфельную. А вы, — обратился он ко мне — тоже умеете довести оппонентов до предела, без научной, как вы выражаетесь, аргументации.

Я молчал.

— Ну что ж, я думаю мы обо всем переговорили. Пошли Миша, у нас еще в своих пенатах дел много.

Мы задвигали стульями, попрощались и побрели по своим местам.

Я только раскрыл папку за столом, когда зазвонил телефон. В трубке раздался голос Стелевича.

— Виктор, срочно ко мне. Я хочу, пока ты не наделал в дальнейшем глупостей, с тобой поговорить.

Я поспешил в его кабинет.

— Виктор, передо мной прошло много всяких личностей. Я много всего здесь видел и знаю и хотелось поговорить вот о чем. Рабинович — это тварь, которую надо бояться. Он носом учуял, что в твоей работе что-то есть. Теперь, он будет вмешиваться во все твои действия и не мешать, нет. Он будет подбираться к твоим работам тайком, как вор, вытягивая из тебя оригинальные мысли и результаты опытов. Он сделает в своей лаборатории аналогичный участок, как у тебя и будет повторять твои опыты. Он быстрей тебя опубликует, переработанные данные и слава победителя рака, если ты, конечно, добьешься этой победы, достанется ему.

— Борис Залманович, мне не верится. Не может того быть, что бы в такое время и этим занимались.

— Не ссылайтесь на время Виктор, пока ни чего не изменилось. Если вы будете сопротивляться, вас сотрут, причем, общими усилиями ваших же сотрудников.

— ???

— Да, да не удивляйтесь. Это уже у нас было. Вы слышали, что Любовь Владимировна была за мужем?

— Да.

— А вы знаете от чего погиб ее муж?

— Как погиб?

— Он покончил жизнь самоубийством. Это был умничка, необычная энергия и талант, прямо светились в нем. Он раскусил Рабиновича и не дал ему материала. Результат плачевный. Весь отдел настроили против него, заклеймили как человека, который борется против социалистической науки. Самое страшное, что жена попала в общий хоровод. Это его и добило.

— Как? Любовь Владимировна?

— Время еще такое. Она только потом поняла, что она сделала. Сейчас она будет оберегать вас, вы ей напоминаете мужа, а Люба перед ним в неоплаченном долгу.

— Как же мне материал уберечь?

— Это будет трудно. Во первых, к вам наверняка пришлют, под видом помощника, соглядатая Рабиновича. Во вторых, под видом комиссии, по пересмотру секретных дел, будут трясти ваш портфель. В третьих, вас будут таскать на разные доклады, отчеты, конференции, где вы будете обязательно выступать, где будут задавать обязательно вопросы и все сведения вытащат по крупице.

— Очень веселая картина.

— Отдавайте весь материал Любе. Это вам мой совет. Поверьте старому еврею.

— А какая роль Анатолия Федоровича?

— Этот будет нейтральный. Умом он все понимает и, по возможности, пакостить незаметно Рабинович будет. Но не обольщайся, когда тебя будут все лупить, он будет молчать. НУ так как?

Я ему поверил.

Вечером я пришел домой к Любе. Она встретила меня по домашнему, в халате, в тапочках, на которых были два громадных банта. Мы пили чай и разговаривали обо всем.

— Что это за Миша, с которым я сцепился? — спросил я.

— Это член корреспондент Академии Наук Михаил Геннадьевич Кац, препротивнейшая личность. Он и Рабинович фактически зажали всю науку по микробиологии в Союзе. Ты приобрел очень опасного противника. Обычно, этот хам, по договоренности с Рабиновичем, начинает нападать и облаивать оппонентов. Кто им не дал отпора, тот будет их раб. Эти хитрые бестии, высасывают из толковых работ лучшие идеи, разрабатывают их, руками рабов и… выдают за свои. У тебя Виктор неприятности будут впереди. Они поняли, что в твоей идее что-то есть и теперь жди массу пакостей, давления общественности, партийных органов. И это до тех пор пока не сдашься, не принесешь им работу на блюдечке.

— Значит война?

— Выходит так.

— Я говорил с Борис Залмановичем о документации, которую надо схоронить от Рабиновича. Он предложил поговорить с тобой.

Люба встала, запахнула халат и подошла к книжному шкафу. Мы молчали. Она вытащила с полки фотографию мужчины и долго на нее смотрела.

— Посмотри, это мой муж, Андрей. Я его предала. На меня давили из парткома, профсоюза, дирекции и я им поверила. Ради развития социалистической науки, я его бросила, когда ему нужна была поддержка. Он из-за меня, может быть и погиб.

Она помолчала.

— Какая же была дура. В партию вступила и от имени ее, отреклась.

— Ты отказываешься?

— Нет. Я буду тебе помогать. Ради памяти Андрея, я все сделаю, чтобы ты победил.

— Даже если я буду с другой женщиной?

Люба вздрогнула.