Я Кирпич (сказка-феникс)

После завтрака у нас были полеты над океаном: я на воздушном змее, а Маша на игрушечной деревянной лошадке. Мы втроем, я, Маша и Мор, закладывали виражи, бочки, петли, всякие иные фигуры высшего пилотажа, а Букач сидела у меня в кармане штанов (сотворил один, специально для нее) и скрежетала помаленьку, вроде бы как тоже вполне довольная окружающей действительностью.

Потом пришла пора океанского серфинга: я пригнал с востока небольшое стадо горбатых китов и заставил их слегка порезвиться в открытом океане, Маше досталась обычная самка кита, а мне тоже китиха, но альбиноска. Уж я постарался, как следует пораскинув разумом: киты мчатся, ныряя неглубоко, а мы с Машей оседлали своих — и можем сидеть, стоять, скакать, поскальзываться, водою неопасно захлебываться — но оставаться при этом "на коне"! Самое удивительное — китам вроде бы как тоже это было в развлечение, а не в напряг! Я их потом отпустил, и мы бултыхнулись в неспокойные волны в далеком далеке от нашего островка.

— Динь, а здесь глубоко?

— Нет, километров семь.

— Я боюсь, забери меня отсюда!

— Да, мэм! — я подхватил Машу на руки, залихватски свистнул и ракетой взмыл в синее небо, а крылья уже сами знали, докуда им расти и как за спиною воздух месить! — А почему у тебя закрыты глаза?

Маша действительно летела в моих объятиях зажмурясь. И очень крепко в меня вцепилась.

— Потому что высоко и страшно, вот почему!

— Угу! На игрушечной лошадке не страшно петли Нестерова закладывать, а у меня на груди страшно!?

— Представь себе. Да, я непоследовательная. И все из-за тебя!

— Да я уже знаю, наизусть выучил, что я и есть корень всех зол и бед. Прилетели, Машунь, отпускай меня. И вот что! Тебе не кажется, что пора бы нам опять в старушку Европу? Шопинг на Елисейских полях, то се, Пикадилли, Испанская площадь?.. Покажешь всем этим гринго свой тропический загар?

— Загара у меня нет… почти нет… а в Европу с удовольствием! На ковре полетим?

— Разумеется.

Мы с Машей пустились в пляс прямо на берегу, посреди внезапно разбушевавшихся волн, обрадованные внезапно родившейся идеей, само собой — вымокли в шипящей воде, и только потом уже, разгоряченные, мокрые и соленые, все в песке, пошли в душ. Я для такого случая приколдовал вторую душевую кабинку, чтобы нам побыстрее…

— Тем же путем вернемся, Диня? А знаешь, что? Давай обогнем шарик с другой стороны? Дай, пожалуйста, глобус! Вот, смотри! Наискось вверх…

— На северо-восток. Корзинку берем?

— Берем, а как же! Через Панамский канал, через Атлантический океан — и мы в Европе!

— Принимается. Но тогда часть похода придется на ночное время.

— Ну и что!? А ты сделаешь светильники, и мы будем примерять одежду!

— Какую еще одежду???

Но у Маши, оказывается, все было продумано! Она не собиралась ходить по европейским площадям и весям в "ночной рубашке глупого канареечного цвета" на босу ногу! И мои холщовые штаны с одним карманом тоже ее почему-то не устраивали… Женщины удивительный народ!

Соответственно, хотя обратный путь в Европу был длиннее, увидели мы гораздо меньше, лишь эпизодически отвлекаясь на огни ночных городов, или на бесчинствующий по побережью шторм, или на океанский лайнер!.. Я выдал Маше с полпуда свежих глянцев — журналов мод — и она подбирала по ним одежду, себе и мне. Я был кроток и тих, кивал в нужных местах, одобрял, вставлял критические замечания, но в итоге оделся на свой лад, точно так же, как и прошлой весной: простые "пятьсот первые" ливайсы, тимберлэнды на протекторах, брезентовая куртка с капюшоном, рубашка клетчатая. Ну, и носки, трусы, понятное дело… Кстати сказать, и Маша только на словах грозилась закутаться в сто одежек от разных кутюрье, а оделась почти под стать мне, довольно просто: легкое зеленое пальто, черные джинсы в облипку, черные сапожки, темно-вишневая сорочка… Темные очки!

— А где твои эти… с красными подошвами?

— Ой! А я их в домике забыла!..

— А голову ты не забыла? И где твоя шляпка???

— А я без шляпки!

— Годится. Тогда, чур, с меня отсутствие засухи и цунами.