Я хочу знать (СИ)

Старк ничего не может с собой поделать – ему постоянно хочется прикасаться к Баки. А еще лучше – совсем не разрывать физический контакт, но Барнс все еще насторожен и избегает лишних прикосновений.

Когда звучит финальный саундтрек, лицо у Баки совершенно опрокинутое. Он облизывает губы и порывается что-то сказать, но не может подобрать слов. И Тони понимает все по его молчанию. Он целует Барнса, а потом они долго и чувственно любят друг друга прямо на диване, и Баки снова кончает под Старком, задыхаясь и оставив ему на заднице знатный синяк от металлических пальцев. Тони долго не отпускает его, разнежено лежа сверху и медленно целуя опухшие влажные губы и всматриваясь в серые глаза, спокойные и живые. Оттаявшие.

А потом они расходятся на ночь, и это случается в первый раз. Тони сидит на постели и смотрит на виртуальный экран, на котором видно, как Барнс быстрыми шагами ходит туда-сюда по комнате, как тигр в клетке. Спустя полчаса Старк не выдерживает и идет к нему.

- Ты в порядке? – спрашивает Старк, хотя сам прекрасно понимает, что нет.

- Да, - отвечает Баки, и взгляд его пугающе пуст. – Отдыхай.

- Что не так? – складывает руки на груди Тони, с ужасом отмечая все страшные изменения в Баки.

Это уже не он, это кто-то другой. Тот, кто сидел в камере и пытался дотянуться протезом до решетки под напряжением.

- Нет, я просто стараюсь держать все под контролем, - сквозь зубы отвечает Баки и прислоняется спиной к стене. Дыхание у него неровное, взгляд темный, волосы неряшливо спутаны.

- Что именно? – Тони осторожно разводит руки в стороны, делая пассы, словно заклинатель змей.

- Себя, - отвечает Баки.

- А что с тобой не так? – продолжает Старк, понимая, что не так сейчас – все.

- Я нестабилен, я могу причинить тебе вред, - губы у Баки подергиваются. – Или еще кому-то. Я – оружие. Если меня достанут, я снова буду убивать. Того, кого прикажут. Меня надо изолировать.

- Просто успокойся, хорошо? – просит Тони. – Плохие моменты бывают у всех. Тебе не надо думать об этом постоянно.

- Не думать? – спрашивает Баки, кривясь в незнакомой жутковатой ухмылке. – Не думать? Ты просто не видишь, сколько крови у меня на руках. Она все время там. Мне не отмыться, никогда.

Тони становится страшно. Темные в полумраке глаза Баки выглядят как два провала в бездну, которая затягивает в свои ночные кошмары. Старк стискивает зубы, чтобы отчаянно верить, что все хорошо.

- Джимми, все хорошо, - во весь рот улыбается Тони. – Заканчивай это. Кстати, трусы со звездочками тебе чертовски идут, а ты их надевать не хотел.

- А? – смаргивает Баки, и темнота глаз чуть светлеет.

- Но это все же не повод не менять их по три дня, в конце концов, сейчас не сороковые, и дефицита дешевых китайских трусов у нас нет, - указывает пальцем на него Старк. – Можем купить тебе на распродаже семь штук за десять баксов. Серьезно говорю.

- Я менял трусы утром, - хмурится Баки.

- Это было до того, как ты натянул их на мокрое, - грозит пальцем Тони. – Просто поменяй их, Джимми. Сделай папочке приятное.

Плечи Баки расслабляются, а губы складываются в подобие усмешки. Выражение лица меняется, и удушье страха отпускает Старка.

- Могу потереть спинку, - предлагает Тони, и по его улыбке никогда не скажешь, что сейчас ему не помешают седативные.

Они вместе залезают в душ, и Тони мягко массирует мочалкой спину Барнса. Мочалка скользит по уродливым шрамам, цепляет их. Мыльная вода убегает в слив, а Баки упирается лбом в стену кабинки и говорит:

- Меня накрыло.

- Я понял, - отвечает Тони, сосредоточенно намыливая ему бока и ягодицы. – И по-прежнему думаю, что тебе нужна помощь специалистов.

- Нет, - не сразу отвечает Баки. – Мне просто нужно время. И…

- И? – тянет Тони, выдавливая из мочалки воду на широкую спину.

- И ты, - едва слышно отвечает Баки.

Старк молча обнимает его спины и закрывает глаза.

Эту ночь они проводят вместе, и не спит на этот раз Тони.

***

Весь следующий день Баки спокоен, и они снова смотрят фильмы, но на этот раз Старк предусмотрительно выбирает только комедии и мелодрамы, и даже «Освободите Вилли». К дельфинам Баки остается равнодушным, но его неожиданно веселит до восторга «Один дома». С горящими глазами Баки комментирует ловушки, расставленные мелким засранцем, и разворачивает свой план борьбы с захватчиками.

Тони смотрит на него и понимает, что попал с концами. Когда на лице Баки проступает детская вдохновенная радость, Тони трет переносицу, чтобы скрыть эмоции. Некоторые вещи настолько несправедливы, что хочется взорвать планету, на которой они происходят. Ну, или хотя бы чей-то авианосец.

Старк проводит для Баки краткий экскурс в японскую кулинарию и историю американского кинематографа, и все настолько хорошо, что он оказывается совершенно не готов к ночи.