Я хочу в школу

Теть Катя в полном недоумении переводила взгляд с одной девочки на другую. Потом решительно взяла Аню за руку и повела на кухню.

– А ну, пойдем! – сказала она. – Пойдем-пойдем! Сейчас вы вместе мне все спокойно расскажете.

– Нет! – завизжала Полина.

– Ань, может быть, ты мне расскажешь, что случилось? – спросила теть Катя.

– Я сама не понимаю, – вздохнула Аня, – все было нормально. Потом Анастасия Львовна оставила Полину после уроков, и с тех пор она со мной не разговаривает.

– Поль, что тебе сказала учительница?

– Ничего! Я вообще с ней не говорила!

Полю трясло. Теть Катя хмурилась. Потом она взяла телефон и ушла в другую комнату. Вернулась через десять минут, нахмуренная еще больше.

– Я ничего не понимаю, – сказала она. – Анастасия Львовна просила меня оградить Полину от твоего влияния. Она сказала, что ты в школе на плохом счету, что связалась с непонятной сектой и пытаешься втянуть туда Полину. И что 23-го февраля вы устроили чуть ли не погромы…

– Мама, – заплакала Полина, – я больше не буду-у-у-у…

Теть Катя налила три чашки чаю, поставила на стол пирожки, обняла зареванную Полину и попросила Аню:

– Расскажи мне все.

Аня вздохнула и начала рассказ.

Пирожки кончились, чай остыл, а Аня все рассказывала и рассказывала. Про свою школу, про то, как ей было плохо во второй четверти, про то, что Анастасия Львовна – ведьма, и про флешмобы, и про Впалыча, который пришел и всех спасет.

Теть Катя хмурилась все больше.

– Надо бы познакомиться с этой Анастасией Львовной, – задумчиво сказала она.

– А вы ее не видели? – удивилась Аня.

– Як Антону на собрания хожу, а Дима к Ане. Я видела ее пару раз, мне показалось, что приятная женщина, улыбается…

– Улыбается! – взвилась Аня. – Она, как змея, улыбается!

Полина вздрогнула.

– Нельзя так говорить! – воскликнула она.

– Я не понимаю, – пожала плечами теть Катя, – у нее прекрасные показатели, дисциплина хорошая. Мы когда в школу шли, нам все ее рекомендовали. Говорили, самый сильный педагог в параллели. Да и дети ее любят…

– Нет, – воскликнула Аня, – ее не любят. Ее боятся!

С каждым днем Диме все труднее было балансировать между Кошкой и одноклассницами. А еще масла в огонь подливал Денис. Кошку он по-прежнему сторонился, но Димку доставал постоянно:

– Эй, шестерка рябцевская!

Или, если ему случалось видеть, как Дима куда-то торопится:

– Вон, побежал! Юлечка за пивом послала?

Дима не реагировал никак, хотя внутри все закипало. Наверное, потому, что в последнее время Кошка не использовала его даже как мальчика на побегушках.

Юля вообще вела себя как ни в чем не бывало и совершенно не ценила его усилий по предотвращению в классе войны.

Она не замечала косых взглядов в свою сторону, она не видела девчоночьих поджатых губ. Она просто выключилась из жизни класса. С воодушевлением готовила концерт с десятиклассниками и «бэшками», вошла в сборную города по карате и решила участвовать в турнире юных физиков от местного Дворца молодежи. Ее жизнь била ключом.

– И долго ты еще будешь ей позволять об себя ноги вытирать? – спросила как-то Эля у Димы.

– Я не позволяю, – буркнул Дима.

– Ну-ну, – многозначительно сказала Эля. – Я не знаю, почему ты это терпишь, но всем видно, что Рябцева на тебя плевать хотела.

Дима только зубами скрипнул. Они с Кошкой действительно катастрофически отдалялись друг от друга.

– Кстати, с Денисом они расстались, – продолжили Эля. – У нее теперь новая любовь. Ты в курсе?

– Это не мое дело, – уверенно сказал Дима.

Очень уверено сказал. С нажимом. Не его дело, с кем там гуляет Кошка. У нее своя жизнь. У него своя. У него девушка, у нее парень. Это нормально.

– Вроде бы какой-то каратист, – продолжила Эля. – Неужели она тебе совсем ничего не рассказывала?

– Совсем. Ничего, – раздельно ответил Дима.

Спокойно ответил. Без эмоций.

– Странно, – пропела Эля, – а девчонки из «Б» класса говорят, что она только о нем и говорит целыми днями, что у них прям такая романтика, такая романтика. А на каникулах они собираются…

– Хватит! – рявкнул Дима. – Мне нет никакого дела до ее личной жизни! Понятно?!

– Конечно, понятно, – сказала Эля. – Это просто очевидно, – съязвила она, – тебе нет никакого дела до того, с кем и как она целуется…

Дима невежливо развернулся и ушел. Он долго бродил по улице и злился. Ему, конечно, глубоко наплевать на то, с кем гуляет Кошка, это понятно. Но почему он, ее друг, узнает что-то про нее от совершенно постороннего человека? Это же обидно! И нормально, что это обидно! Но с другой стороны, их всегда учили, что обида – это личная проблема того, кто обижается. Значит, нужно пойти к Юле и спокойно поговорить. Сказать, Юля, так, мол, и так, мне обидно, что я про тебя ничего не знаю, ведь я твой друг…

Дима репетировал речь до двери Юлькиной квартиры. И как только она открыла, выпалил:

– Нам надо поговорить!

Юля не удивилась, спокойно пропустила его в комнату, уселась на стул верхом и тут же перешла к делу.

– Ну? И долго ты еще будешь с ними возиться?

– С кем? – опешил Дима.

– Да с этими, одноклеточными.

– Ты о ком?

Юля выразительно посмотрела на Диму – мол, неужели не понимаешь, – но все-таки пояснила.