Я хочу в школу

Алена пошла багровыми пятнами. Димка меньше всего хотел кого-нибудь обидеть, поэтому принялся торопливо объяснять:

– Она не моя девушка! Просто друг! Я за друга переживаю… У меня вообще девушки нет.

Тут Дима получил увесистый тычок в плечо, Алена отвернулась, а Эля сделала страшные глаза.

Секунду Дима соображал, что от него хотят. Когда до него дошло, что Алена претендует на звание «девушки», ему сначала стало смешно, а потом страшно. Подумаешь, в кино один раз сходили… С другой стороны, что ему жалко сделать человеку приятное? Вон как она расстроилась! От Димы же не убудет, если он слегка приврет.

– Ален, я просто думал, что ты не хочешь афишировать наши отношения, – сказал Дима.

– Что? – вскинулась Алена, а потом порывисто схватила Диму за руку, и быстро, пока он не передумал, сказала. – Нет, я хочу!

Дима обнял Алену за плечи и завис. Что делать дальше, он не знал, но вовремя вспомнил, зачем, собственно, решил поговорить с девчонками.

– Так я не понял, вы поможете Кошке? – спросил он.

Девчонки опять сделали скучные лица, а Алена капризно заявила:

– Ну что ты с ней носишься, а? Она же нас всех ненавидит!

– Нет, что вы, она не ненавидит, она просто…

– Дим, давай лучше сходим куда-нибудь, – перебила его Эля.

И когда все послушно потянулись к выходу, слегка тормознула его и прошипела на ухо:

– Ну что ты лезешь со своей Рябцевой? Ты что, не видишь, Алене это неприятно!

Дима скосил глаз на сияющую Алену. Ее сейчас могло расстроить только прямое попадание метеорита в голову.

– Или никакая она тебе не девушка, и ты ее просто пожалел? – продолжила Эля.

– Нет, конечно! – как можно увереннее сказал Дима.

Расстроить сейчас Алену было выше его сил.

Несколько раз Женька пытался изловить Вику и поговорить с ней серьезно. Но никак не получалось: Вика все время была в окружении подруг, даже домой ходила в их сопровождении. К удивлению и даже возмущению Жени, она как будто не переживала по поводу своего отчаянного положения, выглядела, как обычно, и только иногда лихорадочный блеск в глазах ее выдавал. Или Женьке казалось?

Немного пораскинув мозгами, он пришел к выводу, что Вика права. Это защитная реакция психики. Чего зря нервничать? Теперь нужно думать о ребенке, о том, чтобы ему не навредить. А всякие эти рыдания и истерики, конечно, повредят. О будущем, о том, как она теперь будет жить, Вика, похоже, и не задумывалась. И правильно. Думать за нее должен мужчина. Отца ребенка Женька мысленно списал со счета. Не было никакого отца. То есть был, но где-то далеко, вне досягаемости.

Значит, вся ответственность должна лечь на Женины плечи.

Это был самый спорный поворот в рассуждениях, логика тут явно хромала на все четыре ноги (или сколько там ног у логики?), но Женькина огромная совесть утверждала, что все правильно.

Поговорить с Птицами Женька не мог – разговор с Молчуном показал, как трудно кому-то что-то объяснить. Даже то, что самому понятно, как дважды два. В крайнем случае, как дважды семь. Пришлось припасть к проверенному (хотя и ненадежному) источнику информации – к интернету.

На запрос «беременность у школьниц» Google выдал почти два миллиона ответов. Женька почитал немного, запутался и стал уточнять формулировку. Как-то незаметно кривая дорожка гиперссылок вывела его на аборты у несовершеннолетних. И уж совсем непонятно зачем он щелкнул на видео…

…Через полчаса Женьке стало так тошно, что он с трудом нашел силы, чтобы вырубить комп и доползти до дивана. После чего проспал четырнадцать часов подряд.

Сначала Полине было очень тяжело. Например, ей говорят: «Рисуй карту!» И никаких подробностей. Какого цвета, какого размера, как рисовать, как разукрашивать. Полина впадала в ступор и боялась взять в руки карандаш. Но постепенно, через пару дней, она втянулась в компанию этих странных школьников. Она даже осмеливалась иногда вставить свое мнение в обсуждение, а когда ее выслушали и сделали так, как она предложила, ее гордости не было предела.

А потом Кошка предложила ей поучаствовать в танце. Правда, для того, чтоб ее отпускали на репетиции, Юле пришлось прийти домой к Полине, поговорить с ее мамой, клятвенно пообещать ей, что домой ее будет провожать она лично, и что Полина каждый час своего отсутствия будет отзваниваться. Но в целом теть Катя была довольна:

– Все лучше, чем дома сидеть, – сказала она.

23-го февраля школа сошла с ума. Флешмобов давно не было и их уже не особенно ждали. Поэтому когда после третьего урока в окно коридора второго этажа влетела стрела с запиской, там начался настоящий переполох.

Стрелу схватили, развернули, рассмотрели карту. Самые смелые побежали в столовую и кинулись к прилавку с паролем:

– У вас есть трехметровые лыжи?

Столовая замерла.

– В полночь приходите! – ответила, давясь от смеха, одна из поваров и протянула записку.

Толпа, бегающая по коридорам, росла с угрожающей скоростью. И к концу большой перемены на крыльцо вывалилось полшколы, потому что последним заданием было привести с собой всех знакомых представителей мужского пола. И тут началось.