Я хочу в школу

– Это мелисса. Сам собирал в экологически чистых местах.

Напиток оказался горьковатым и горячим, но не злым. Они все втроем немного посидели, смакуя аромат и вкус. Мелисса успокаивала.

– Да, ребята, – сказал Виктор Павлович, – у вас проблема, и серьезная.

– У нас разные проблемы… – попытался возмутиться Дима, но был остановлен поднятой ладонью Впалыча.

– Проблема одна, – повторил психолог. – Вы слишком… тепличные.

– Тепличные?! – теперь настала очередь удивляться Жене. – Да мы в лесу без продуктов месяц можем жить! В горы ходим! Под водой без воздуха по три минуты…

– Это да, – кивнул Впалыч. – Этому мы вас научили. Натаскали. А вот жить в реальном обществе забыли научить. И эта проблема стала общей. Из-за нее…

И он стал рассказывать, почти так же сбивчиво и безнадежно, как только что говорили «близнецы» Женька и Дима. О том, что на школу постоянно давили, требовали «вернуть в лоно» и «прекратить издеваться над детьми». О поддержке сверху, которая становилась все слабее и слабее, пока не прекратилась совсем. О том, как весь педсостав в ноябре внезапно командировали в Новосибирск для участия в каком-то невнятном семинаре «Инновационные технологии в образовании».

– А мы тут каким боком? – не выдержал Женька.

– Вы тем самым боком, которым все вышло, – неуклюже скаламбурил Впалыч. – Как только вы оказались в обычных школах, оказалось, что вы совершенно к ним не приспособлены…

– Потому что школы идиотические, – буркнул Дима.

Виктор Павлович ремарку из зала тактично проигнорировал.

– Показатели успеваемости, – это словосочетание Впалыч произнес с горькой иронией, – рухнули ниже плинтуса. С поведением беда. Не у всех такая большая, как у Артема, но все-таки. Поэтому нам грозятся запретить преподавать.

Женька и Димка смотрели на учителя во все глаза. Если таким, как Виктор Палыч и Михаил Александрович, нельзя учить детей, то кому тогда можно? Злыдне?

– Кстати, – Впалыч буднично допил остывший чай, – нам с вами даже общаться нельзя. Кое-кто заявил, что мы вас настраиваем против «нормальных школьных порядков». Если о нашем разговоре узнают… мне будет плохо. Хотя хуже некуда.

«Близнецы» только кивнули – синхронно, как они все делали сегодня.

А Виктор Павлович вдруг добавил с болью в голосе:

– А школу нашу снесут…

– Не могут они снести! – Анечка крепко сжала кулаки. – Не имеют права! Это наша школа! Мы там деревья сажали!

Димка и Женька только вздохнули. На сей раз не синхронно, а каждый сам по себе. Тот унисон, который привел их к дверям Виктора Павловича, куда-то исчез.

– Я их не пущу! – Аня потрясла кулачком, и выглядело это совсем не смешно. – Я… я… я наручниками себя прикую к крыльцу.

Крыльцо у 34-й школы было роскошное, обнесенное кованым забором. Ковали его выпускники – каждый год по одному пролету. Поэтому забор был, во-первых, незавершенным, во-вторых, по замечанию учительницы изобразительных искусств, «упоительно эклектичным». Зверушки соседствовали с абстрактными многоугольниками, а их сменяли цветочки-рюшечки и что-то уж вовсе несовместное с ковкой – анимешные рожицы.

Да что крыльцо – сама школа была особенной. Располагалась она не в типовом здании, которые плодили в советских проектных институтах, а в столетней усадьбе. Вернее, усадьба составляла только ядро, центр притяжения, вокруг которого толпились пристройки – учебные корпуса, бассейн, мастерские (под которыми в земле прятался классный тир, подаривший стране олимпийского призера по пулевой стрельбе). В «старом корпусе» классов не было – только кабинеты директора, завучей и некоторых учителей, а еще актовый зал и огроменная библиотека. Самое поразительное заключалось в том, что старые и новые здания не мешали друг другу, а как будто дополняли в той самой «упоительной эклектике».

В холле «старого корпуса» висела большая фотография, сделанная с вертолета (проект «Не касаясь земли»). На фото «старый корпус» напоминал редкую жемчужину, зажатую в светлое серебро оправы новых зданий.

И эту всю красоту собирались уничтожить.

– Мы не дадим, – мягко сказал Женя. – Мы что-нибудь придумаем.

Звонок от Алены прогремел неожиданно.

– Димочка, ты не забыл, что мы сегодня идем в кино?

– Забыл, – честно ответил Дима.

После того, что он узнал от Впалыча, ему было абсолютно не до кино.

– Напомина-а-аю, – ласково пропела Алена.

– Ой, Ален, ты знаешь… – начал говорить Дима, а потом вспомнил, что в кино будет Кошка, до которой Птицы так и не смогли дозвониться, и закончил совершенно не так, как собирался. – Хорошо, спасибо, приду.

– Жду, жду, жду… – промурлыкала Алена.

Дима раздраженно отключился, буркнул невнятно, что ему нужно идти, чтоб поговорить с Кошкой, и ушел.

Женя остался обзванивать всех руководителей групп из 34-й школы. Он твердо решил все исправить. Анечка тихо сидела рядом. У нее опять появилась надежда, и она боялась ее спугнуть.

Поход в кино был ужасен. Алена достала. Она не дала Диме сказать Юльке не слова, восхитилась его новыми контактными линзами и потащила внутрь. Более того, выяснилось, что билеты у них в дальнем конце зала.

– Других не было…