Я из Железной бригады

На выходе из рощи увидели чудную полянку, а на противоположном ее конце небольшую горку. Черт ее знает, как она тут образовалась, вроде вокруг вся местность ровная, а тут холмик какой-то, да еще весь обильно поросший мелкими елками. Спрятаться, как два пальца… Рассредоточились на этой горке и стали ждать Ивана. Вокруг – красота. Зеленые елки, припорошенные снегом, почти не выделялись среди полностью белого пейзажа.

– Братцы, внимательно, наших не заденьте, а то все будет зря.

Ванька примчался через двадцать минут, сообщив, что отряд движется медленно и впереди у них четверка всадников дозором.

– Расстояние между дозором и основным отрядом?

– Немного, думаю, даже видят друг друга.

– На полянке все не поместятся, – размышлял я. – Ванька и Петро, занимайте обратный склон, на вас дозор. Как мы начнем, убирайте этих конников.

– Есть! – Ребята помчались занимать позиции, а мы приготовились встречать охранный отряд вчетвером.

Взвода не было, загнул Ванька, подстраховался. Было двадцать человек. Полянка хоть и была небольшой, но все же спешить не пришлось. Ощущений от первого выстрела нет давно, слишком часто и много стреляю, поэтому воспоминаний никаких. Ветка ели, чуть сдвигаясь в сторону под действием ствола винтовки в моих руках, открывает отличный вид на поляну. Ствол чуть покрыт инеем, ничего, сейчас «потечет». На такой короткой дистанции небольшое увеличение прицела даже плюс, обзору не мешает. Я не разглядываю лица тех, кому «вынес» приговор. В прицеле появляется силуэт, я выбираю лишь конкретное место, куда попадет моя тяжелая остроносая пуля. Последний взгляд на приближающийся отряд, с единственной целью – распределить очередность. Выстрел. Снег, слетевший с ветвей елок, едва не падает за шиворот, осыпаясь на меня. Перевод прицела чуть влево. Выстрел…

Стреляли четко и наверняка, тем более что успели унять дрожь в руках после скачки. Двое моих ребят, которых посадил на обратной стороне, справились очень быстро, поэтому, когда мы успели проредить отряд наполовину, они уже вернулись к нам и помогли.

Все было… как в кино. Напрячься пришлось, несомненно, тут не было той дистанции, к которой мы уже невольно привыкли, сидя в обороне. Там есть время на обдумывание, тут не было. И расстояние всего ничего, и пленные несколько сковывали, да еще и осознание того, что где-то рядом, за спиной находятся враги, также не давало расслабиться, мы ж во вражеском тылу. По конным ранее мы уже стреляли всей командой, но не в таких условиях. Немного помогла скорость противника, все же они двигались в сопровождении коляски, а не скачут галопом, как мы до этого, но мазали все же много. А еще были попадания в лошадей, мне почему-то их было очень жалко, они так жалобно ржали, падая и переворачиваясь вместе с всадниками. Зато удивился, что почти не требовался контроль. Если всадник падал на всем ходу вместе с лошадью, однозначно не жилец. Меня тоже вон учили мои мучители быстро вынимать ноги из стремени, да только в такой ситуации это не реально. Местным легче, они на лошадках с детства, мне такое не дано, надеюсь, что временно.

Крови было очень много. Тут, как я и говорил, и человеческая, и лошадиная, все смешалось. В коляске наши благородия тоже не остались чистыми, всех забрызгало. Зато мы в своих балахонах белых почти чисты, так, грязи немного, да у некоторых царапины, как у меня например. Конвойные успели сделать по одному, может, по два выстрела, а затем полегли. Позиция, хоть и выбранная наспех, но была идеальна. Лежа на пригорке, среди низких елочек, рассмотреть нас было крайне трудно, а при таком темпе стрельбы это дополнительно пугает противника, он не может понять, сколько нас.

– Собрать лошадей, всех целых берем с собой, а то вдруг какие не выдержат. Темп самый быстрый, что сможем выдать, – распоряжался я, когда последний немец был упокоен на полянке.

– Солдат, представьтесь! – последовал приказ Деникина, когда мы сблизились.

Мы все в белых хламидах, поэтому он не видит наших регалий. Его я легко узнал и ждал только приказа.

– Унтер-офицер тринадцатого полка «Железной дивизии», Воронцов, ваше превосходительство, – лихо сбив шапку на затылок, отрапортовал я. Все давно уже зовут нашу бригаду именно «Железной», даже немцы.

– Ну и молодцы же вы, хлопцы! – пожал мне руку вместо приветствия Антон Иванович. – Какие же вы молодцы!

Остальные офицеры так же жали руки моим бойцам, которые в свою очередь охренели от такой щедрости.

– Ваше превосходительство, надо уходить. Немцев тут… – я показал, сколько, проведя рукой над головой. – У нас патронов столько нет.

– Вот же наглецы, а?! – усмехнулся генерал и первым взлетел на лошадку, которую ему подвели мои ухарцы.

Думать пока не было времени, все на ходу, экспромтом, так сказать, но то, что мы сотворили, похоже на подвиг. Немцы точно озвереют, нашим командирам придется отныне с ротой охраны передвигаться у себя же в тылу, ибо прецедент мы создали весомый. Сейчас бы еще кого-то из штаба противника утащить, и тогда немцы вконец охренеют.