Я из Железной бригады

Выехав из рощи практически на открытую местность, заметил впереди, метрах в трехстах, фигуры людей. Не слезая с лошади, вскидываю винтовку и, откинув колпачки с прицела, пытаюсь разглядеть. Поземка началась, видимость ухудшается, хорошо хоть светло еще.

– Парни, вперед, во весь опор за ними! – приказываю двум своим солдатам. – Начнут стрелять, спешивайтесь, я отсюда их сниму. Забираете наших и ложитесь. Все ясно?

– Так точно, Ворон! – О, а молодые у меня все же заразились идеей позывных.

Тем временем я, спрыгнув с лошадки, устремляюсь к ближайшему бугру, оттуда должен открыться очень хороший обзор. Тут и войск всегда было меньше именно из-за болота, видимость просто чудесная, немцы тут никогда не лезли, ибо очень тяжело пройти. Но сейчас, как и говорил, стоят морозы и болотце прихватило, скорее всего, немцы здесь и перешли к нам. Ночью, в маскхалатах вполне себе можно, дозорные ведь тоже люди, могут и пропустить, не заметить, тем более во время вчерашнего снегопада.

Ноги тонули в снегу, хоть и неглубоко пока, но идти уже гораздо тяжелее, чем по земле. Именно поэтому пленников до сих пор не довели до вражеских позиций, хотя и осталось там совсем чуть-чуть. Вижу, как мои ребятки несутся прямо к немцам, те, роняя в снег пленников, садятся на одно колено, готовясь к стрельбе. Ну уж хрен вам по жирным «колбасным» мордам.

Винтовка в руках, ремень как всегда накручен на левую и оружие зафиксировано намертво. Трое… Да успею! Выстрелы прозвучали как из автомата, промахнулся лишь один раз, когда противник вдруг бросился на снег и лег, но достал и его. Вижу, как ребятки у меня, спрыгнув с лошадей, укладывают их благородий с превосходительством в снег, причем чуть ли не пинками.

К этому времени стрельба позади меня стихла, и я надеялся, что скоро нас станет больше. Так и есть, ко мне прискакали Старый и один из солдат.

– Командир, оставил Ваньку в дозоре на месте боя, там всех накрыли, что делать?

– Отбить успели, но ребята с офицерами лежат на нейтралке, немцы из первой линии готовятся к чему-то, как бы не накрыли их артиллерией. Занимайте позиции и ждем, если полезут, отстреливаем на хрен всех подряд. Петя наверняка будет смотреть в нашу сторону, надо будет дать знак, чтобы начинали движение.

– Да уж, боюсь, что немцы сейчас из всего, что есть, начнут пальбу. Просто от отчаяния, – бросил Старый.

А бой начался очень серьезный. Немцы, видимо понимая, кто перед ними, наверняка ведь видели, что мы убивали их товарищей, поднялись в атаку. Взвод, может, чуть больше, устремился к колючке, периодически постреливая в нашу сторону. Я открыл огонь одновременно со Старым. Едва успевая совать патроны в обойму, мы укладывали немцев одного за другим в снег. Противник, хоть и двигающийся, все же был виден во весь рост, а с позиции лежа, да с оптикой, промахиваться как-то даже стыдно, это тир. Тем более когда враг еще не привык падать при первом выстреле. У них приказ атаковать, вот и лезут, а мы их успешно давим. Заметил такую еще особенность в нынешней войне, реагируют тут на залпы и артиллерию, а вот единичные, редкие выстрелы пока никого особо не впечатляют.

С той стороны застучал пулемет, спустя несколько секунд к нему присоединился второй. Да, а вот с пулеметами у врага все в порядке, они лупят из них так, как будто патронов вагон. А два «максима» на такой дистанции – это ливень огня, хрен голову поднимешь, если нет укрытия.

«О господи, как же вас вытащить-то?» – подумал я. Нет, взвода-то больше нет, но через нейтралку долбят два пулемета, и моим парням сейчас голову не поднять. Эх, надо вспоминать устройство и состав реактива для дымовых гранат, без них такие дела делать очень трудно. Не помню точно, когда появятся первые дымовые шашки, но вот то, что в гражданскую они уже будут использоваться, это точно, читал об этом.

– Командир, Лешка засек пулеметы. Один на двенадцать, прямо перед нами, второй правее, метров двести.

– Работаем с тобой. Пошли Леху с лошадями на нейтралку, только по следам наших парней. Уберем пулеметы, смогут отойти.

Алексей, еще один наш стрелок, вскакивает на своего коня и направляется туда, где лежат наши с «пленниками». А через несколько минут, мы едва успели заткнуть пулеметы, Лешка на лошади верхом мчался назад к нам, а за ним и остальные наши стрелки.

– Не понял! – в голос говорю я, как-то вообще растерявшись.

– Чего-то не то, командир, – поддакивает Старый.

– Командир, там фрицы, раненые. Ты убил тех, кто их тащил, наших благородий там нет! – выпалил Лешка, едва доскакав до нас.

– То есть как это нет? – я охренел от услышанного и хлопал глазами. В такую задницу меня еще никто не сажал.

– Говорю же, раненые там, немцы! Наших увели чуть раньше. Этих недобитков тащили солдаты из пехотного батальона, что стоит напротив нас. Группа ушла буквально недавно, если бы с этими не воевали, может, и догнали бы…

– Ребятки, нам этого не простят, слушай приказ! Всем возвращаться, я иду к немцам.

– Да, конечно, все послушались… – тут же перебил меня Старый.

– Отставить разговорчики, забылись, что ли, ефрейтор?