Я из Одессы! Здрасьте!

Когда ему было четыре года, мы летом снимали дачу под Москвой. Как-то вечером, сойдя с электрички, мы шли по направлению к даче; невдалеке стояла группа подвыпившей местной шпаны. Внезапно Емельян зашлёпал к ним и, подойдя, спросил:

— Ну что, колхозные дурачки, морду набить?

Емельяну четыре года. Я разговариваю по телефону. В какой-то фразе произношу:

— Да я готов все вам отдать… Емельян синхронно: …включая долги.

В Москве один мой знакомый в присутствии Емелюшки говорил:

— Я живу на свою зарплату и сплю спокойно. Емелюшка:

— Со снотворным…

Емельяну было пять лет. Мы все лето отдыхали с ним на Чёрном море. Он постоянно видел перед собой весёлых, отдыхающих людей. И когда его спросили, кем он хочет быть, когда вырастет, Емельян ответил:

— Отдыхающим.

Емельяну пять лет. Мы отдыхали в Анапе. Я объясняю, что драться не нужно, надо стараться уходить от драки. Но если уж ситуация безвыходная — бей первым, после первого удара сразу же ударь ещё два раза. Он очень внимательно все выслушал, ушёл и вернулся через час, весь исцарапанный и в песке.

— Что случилось?

— Я сделал все, как ты говорил. Первый раз ударил, а два остальных не успел. Они меня уже топтали ногами.

Мы на даче у наших друзей, семьи академика Лебедева. Они два дня сажали деревья, потом Емелюшка сыграл на рояле Моцарта, и мы взяли стулья, чтобы перенести их в столовую для ужина. Емельян взялся за стул тоже.

— Емелюшка, не надо, — остановила его Алиса Григорьевна, жена академика. — Ты так хорошо играешь, но ты ещё очень слабенький, ты можешь натрудить себе ручки.

Емельян ничего не ответил и незаметно ушёл. Вскоре он крикнул из сада:

— Алиса Григорьевна, идите посмотрите, слабенький я? Алиса Григорьевна вышла и остолбенела. Емельян с победоносным видом показал ей шесть вырванных молодых деревьев, все, которые она два дня сажала. Она была в ужасе, академик смеялся.

В школе Емельян был круглым отличником. Но однажды он в чём-то провинился, и мама взяла ремень.

— Товарищи, идите посмотрите, как отличника будут бить! — крикнул Емельян. Экзекуцию отменили.

Меня вызвали в школу, потому что Емельян на уроке мяукал и отказался извиниться. Я пришёл в школу и уговорил Емельяна извиниться, хотя он отрицал, что мяукал. Емельян подошёл к учительнице:

— Марья Николаевна, я хочу перед вами извиниться. Извините, что я НЕ мяукал на уроке.

Емелюшка всегда говорил правду. Прихожу домой и спрашиваю, как он вёл себя с бабушкой.

— Папуля, я был непослушный, убегал от бабушки, топал ногами, отказывался есть. Был ужасен.

— Ты понимаешь, что так нельзя себя вести, бабуся старенькая, её надо жалеть. Ты больше так делать не будешь?

— Я так больше делать не буду, я буду хорошим. На следующий день спрашиваю Емелюшку:

— Ну, как сегодня прошёл день?

— Я был ещё хуже, чем вчера. Я дёргал бабусю за юбку, не хотел идти домой, я был отвратительным.

Ну как его, этого отвратительного мальчика, не поцеловать? Конечно, после всяких извинений и обещаний.

Емельяну было шесть, и мы решили обучать его иностранному языку. Я считал, что необходим английский. Но Галя возразила:

— Борис, о чём ты говоришь? Вся балетная терминология на французском языке. Тут крыть нечем. Довод сногсшибательный. По рекомендации мы пригласили бонну-француженку. Звали бонну — Динабур. Перед гастрольной поездкой мы сняли коттедж под городом Таращей и отправили на отдых Емелюшку и француженку Динабур. По приезде мы устроили званый обед, пригласили местную знать. Среди них была женщина — профессор французского языка. Галя:

— А сейчас Емелюшка будет говорить по-французски.

Женщина-профессор вдохновенно произнесла целую тираду по-французски, глядя на Емельяна. Емельян на неё смотрел, как на сумасшедшую.

— Емелюшка, почему ты не отвечаешь по-французски? — спросила Галя.

— Потому что я понятия не имею об этом языке. Галя:

— Емелюшка, а разве мадам Динабур тебя не обучала французскому языку? Емельян:

— Кто-кто?… А… Дина Петровна не обучала меня никакому языку. Она учила меня воровать. Галя открыла рот, вероятно, хотела что-то сказать, и осталась сидеть с открытым ртом. А я приободрился:

— Давай, Емеля, рассказывай, как было дело?

— Дина Петровна сказала, что я очень хорошо выгляжу, могу спокойно воровать, и никто на меня никогда не подумает. И она оказалась права. Я украл три банки шпрот, четыре пачки чая, пять пакетов масла и очень много плиток шоколада. Эти два продовольственных магазина мы обработали, завтра должны перейти в промтоварные. Так вот вы приехали.

В его голосе было огорчение.

Я не пытаюсь описать реакцию Гали и общества. Но что касается меня, я благодарил Бога, что эта бонна, француженка Динабур, Дина Петровна, рекомендована Галиной подругой.

В школе дети писали сочинение, кто их любимый герой. Все, конечно, писали — Павел Корчагин, Павлик Морозов, Зоя Космодемьянская. А Емельян написал — Нестор Махно.

На родительском совете решили, что это влияние родителей. Трое пап из родительского совета пришли ко мне на репетицию. Образно сообщили о происшедшем и намекнули, что дыма без огня не бывает.

Я посмотрел на часы и сказал: