Я из Одессы! Здрасьте!

Оказывается на плите стоит только вода, а мясо не брошено, потому что его нет в доме, и ждут меня, чтобы я его купил. Я выбегал на улицу. Напротив нашего дома была столовая «Радуга» и кафе «Весна». Там я обедал. Я бы эти учреждения назвал не «Радуга» и «Весна», а столовая «Изжога» и кафе «Катар», короче говоря, я понял — чтобы быть Галиным мужем, я должен научиться стирать, шить, убирать, готовить, мыть посуду, пылесосить и доставать деньги. Всем этим я овладел.

Когда Галя говорит, что надо поскорее лечь спать, это означает, что суета будет до утра. Она перекладывает вещи с места на место. В пять утра можно услышать от неё реплику вроде этой:

— Не торопи меня. Видишь, я и так спешу. Мы очень часто опаздывали на самолёт. Я предупреждаю:

— Галя, надо торопиться, самолёт улетит без нас. На что она мне обычно отвечала:

— Я не понимаю, о чём ты говоришь? Что я, пойду с одной накрашенной ресницей? Иногда на самолёт мы успевали, так как у него есть хорошая манера улетать с опозданием на несколько часов. А вот поезда в Советском Союзе — это кошмар. Поезд отправляется точно по расписанию. Поэтому на поезд мы с Галей никогда не попадали.

Если нас приглашали на день рождения или на свадьбу, то мы приходили только на прощальный поцелуй. Отдавали подарок, поцелуй и голодными уходили домой. Но потом я убил в себе Джентльмена, Рыцаря и Джигита и стал ходить в гости один. И уезжать один. Галя на меня за это никогда не обижалась.

Галя любит самым близким людям говорить гадости. У меня и сейчас сохранилась большая шевелюра, нет и намёка на лысину. Когда мне было двадцать пять лет, Галя говорила, что меня надо так подстричь, чтобы закрыть плешь.

Когда я возмутился, она меня успокоила, что, мол, мне следует смириться — люди стареют, их облик меняется.

Я выпивал не больше, чем все мои знакомые, которые не были пьяницами. Но Галя распустила слух, что я алкоголик и меня надо спасать. Она достала какой-то полусмертельный порошок, насыпала мне в пищу. Когда я выпивал рюмку, то покрывался красными пятнами, сердце учащённо билось. Такие процедуры она проделывала со мной часто.

Как-то на обеде у моей племянницы Галя насыпала мне в пюре этого белого порошка, и её позвали к телефону. Племянница мне сказала о порошке, и я поменялся с Галей тарелками, мы чокнулись, выпили, после чего она имела бледный вид. Вернее, покрылась вся пунцовыми пятнами.

У Гали была очаровательная мама, бывшая учительница, Мария Ивановна Антоновская. Галя её своими нравоучениями изводила вконец. Мама не то ела, не туда шла, не так сидела, неправильно спала. Маму, то есть тёщу, я спасал от дочери. Тёще со мной было всегда весело, она прекрасно себя чувствовала.

Галя была мной недовольна и говорила тёще про меня всякие гадости. Но она ничего не могла добиться, мы с тёщей дружили.

Гале всегда хотелось быть деловой женщиной, разбираться в политике, в медицине, а я ненавижу деловых женщин. Женщина создана для любви.

Галя всем интересуется, но не очень разбирается. Скажи, что у тебя в машине полетела трансмиссия, как она тут же:

— Сам виноват, что полетела. Надо было взять получше.

— Что получше? Это машина Крайслера.

— А почему надо доверять Крайслеру, он заинтересован обмануть.

Кто-то звонит, я с ним говорю, а когда вешаю трубку, Галя спрашивает:

— С кем ты говорил?

— С Левой.

— С каким Левой?

— Ты его не знаешь. Это автомеханик.

— Почему ты его знаешь, а я не знаю? Ты просто невнимательный. И так всегда.

— Кто звонил? — спрашивает Галя.

— Перепутали номер.

— Кто перепутал номер?

— Какой-то мужчина.

— Что ему было нужно?

— Не знаю.

— Почему ты не знаешь?

— Он перепутал номер.

— Почему ты не знаешь, что ему было нужно?

— Да пошёл он…!

— Боже, какой ты нетерпеливый. Тебе надо принимать элениум, две штуки на ночь. Ещё хорошо попить валерьяночки, ты очень издёрган, тебя каждый пустяк раздражает.

Мне трудно объяснить Гале, что у меня золотой характер, что я — чудо выносливости.

Помню, как-то Галя и её мама решили в разгар лета поехать на Украину. Летом достать билет на поезд накануне отъезда — проблема, я подключил всех театральных администраторов, дал взятку, пил водку, всех веселил и, наконец, у меня два билета на поезд в южном направлении.

Эти два билета у меня лежали, как большие бриллианты. Я пришёл домой возбуждённый и счастливый и сказал, что у меня, наконец, два билета. Галя никак не отреагировала, только махнула головой.