Я – инопланетянин

Дымок, затянувший провалы пещер над нами, сделался плотнее и сгустился, превратившись в темное непроницаемое облако; шелест мириад крыльев тоже стал заметнее, напоминая дробь дождя, бьющего о гулкую жестянку. Все новые и новые массы насекомых вываливались из пещер, тянулись из серо-зеленых зарослей, сбиваясь уже не в облако, а в тучу, словно какой-то незримый полководец собирал войска, строил бесчисленные легионы, чтобы швырнуть их в атаку на врагов. Чем она кончится, я, в общем, представлял, имея опыт с огненными муравьями Амазонии; возможно, этим тварям не удастся прокусить одежду, но, если заползут в глаза и уши, хорошего мало. Как минимум мы оглохнем и ослепнем, а в самой неприятной ситуации станем грудой отполированных костей. Интуиция подсказывала мне, что данный вариант не исключен, что муравьи — не худший случай в сравнении с этими тварями и что от них надо держаться подальше.

— Бегом! — скомандовал я, и мы ринулись вдоль подножия утесов, перепрыгивая через бесформенные глыбы и разбрасывая башмаками щебенку. Запах гнилья усилился, потом стал ослабевать, когда озерцо и большая часть болота остались за спиной; блеклые уродливые цветы и неуклюжие стебли мелькали мимо нас бесконечной серо-зеленой чередой, грозя растопыренными шипами. У южной оконечности болота растительность прижималась к скалам, мешая бегу, и я, выхватив клинок, врубился в заросли. В затылок мне дышал Макбрайт, слышался скрип камней под ногами Сиада, и — скорее не слухом, а ментальным чувством — я улавливал легкую поступь девушки.

Эта полоса кустарника нас задержала. Пробившись сквозь нее, я сунул мачете в ножны и поднял голову: темная туча простиралась вверху, подобная крыльям дьявола. До нижнего края — метров пятнадцать, слишком большая дистанция, чтоб рассмотреть насекомых, но в данный момент они не казались отдельными существами — единый организм-туча надвигался на нас, грозя поглотить миллиардами крохотных хищных пастей.

— Гранаты! Бейте о скалу! Повыше! — выкрикнул я. Три шарика полетели вверх, затем — еще и еще… В них не было взрывчатки, лишь кристаллический порошок, стремительно окислявшийся в воздухе — реакция, не запрещенная, к счастью, в Анклаве. Гранаты с тихим звоном лопались одна за другой, стремительно мелькали руки, опустошая обоймы; Сиад бросал сильней и дальше, чем я и Джеф, но мы не уступали ему в скорости. Секунда, и голубые газовые струи пересеклись над нами, к ним тут же добавились другие, расплылись, заволакивая склон и колыхаясь, подобно тенту нежного оттенка. Он висел на безопасном расстоянии, но все же рисковать не стоило, и я распорядился:

— Уходим! Поживее!

Туча слилась с голубоватым облаком, и за нашими спинами хлынул черный дождь. Он шел и шел, заваливая камни и кусты безжизненными крошечными телами; слой за слоем, груда за грудой этот покров становился все толще и толще — сначала по щиколотку, потом до середины голени, до колена, до пояса… Что там слоны, быки, носороги и прочие твари, от червяка до кита! Земля — воистину мир насекомых…

— Сиад, пробы!

Суданец метнулся к ближайшей груде, сунул в нее контейнер, захлопнул крышку. Мы снова ринулись бегом, стараясь поскорей убраться из этого жуткого места. Странно, но отдельные насекомые не преследовали нас, как будто бы их плотоядный инстинкт пробуждался только в огромной, бессмысленно свирепой массе. Я не чувствовал больше ментальных волн, рождавших смутное чувство тревоги, зато аура эоита стала сильней. Быть может, мелькнула мысль, та стена, что замыкает на юге равнину, — Тиричмир? Вернее, его руины?

В ущелье, метрах в трехстах от низины, я остановился, давая спутникам возможность отдышаться. В обойме у моего пояса было четыре гранаты; ощупывая их, я спросил:

— Сколько у вас, Джеф?

— Пять.

— Сиад?

— Четыре. — Фэй?

— Двадцать. Полная обойма.

Наши запасы сократились более чем наполовину. С одной стороны, неприятная новость, с другой — зачем оружие обглоданным скелетам? Я велел распределить гранаты поровну, затем кивнул Сиаду:

— Дай контейнер.

В нем было с десяток летающих тварей с жесткими округлыми тельцами и внушительными жвалами; непрозрачные крылья, мохнатые лапки, головы с большим фасеточным глазом, и над ним — пара остроконечных шипов. Размер — примерно с ноготь, но попадались и покрупнее; у этих челюсти были особенно мощными.

— Восемь лап, — сказал Макбрайт, склонившись над моей ладонью. — Летающие пауки? Не слышал о таких.

Фэй, пальцем, затянутым в перчатку, коснулась более крупной твари.

— У этого — десять лап. Нет, они не похожи на пауков. Один глаз, а у арахнид их много.