Я.Я.Я

– Ладно тебе, все свои. Можешь прочитать, пока дядя Богдан с тетей Машей не пришли. Хотя лучше, чтобы они были. Им понравится! Им вообще всё нравится! Я как- то вылепил им из пластилина сову, когда учился лепить. Ну, она скорее на пенек с глазами похожа, но и она им понравилась. Держат до сих пор мой подарок где- то на холодильнике.

– Да, Василе, я тебе тогда игру отдам и свою картину- неожиданно включилась в разговор Она.

– Василе, ну пожалуйста. Я авторов стихов никогда не слышал, а мы сегодня может последний раз видимся- умоляюще пробубнел в своей привычной манере Леник.

– Хорошо, раз такой ажиотаж, постараюсь что- нибудь вспомнить и набросать.

– Ну вот. Я кажется слышу уже, как дядя Богдан идет.

Дверь снова открылась, на пороге стоял Джотто Иванович, держа в руках кусок пергамента. Громогласным тоном он заявил что- то нечто- «Дорогой, Василе, поздравляю тебя с новосельем. Может мы и плохо знаем друг- друга, но вот тебе презееент. Карта нашей станицы, которую я сам собственноручно нарисовал!». После этого он громко и очень эффектно плюхнулся на кресло, стоящее рядом с софой и принялся есть торт.

– Ммм, Мария Семёновна превзошла себя- оторвавшись на секунду от рыхлого черного лакомства проговорил Джотто Иванович

– Мария Семёновна?– спросил Василе- разве она не против моего переезда?

– Разве можно быть против того, что уже произошло? – ответил Джотто Иванович

Дверь в дом Василе отворилась последний раз за сегодня, впуская гостей. В дом вошел Богдан Алексеевич вместе со своей женой. У обоих был довольный вид. Василе всёэто время писал на листе бумаги, стоя на кухне, остаточные воспоминания былых стихосложений, дополняя забытые рифмы. Это не могло уйти от внимания Лёника, который тут же объявил новоприбывшим- «А Василе пообещал стихи свои почитать!»

Дальше все шло своим классическим чередом. Праздные разговоры ни о чем, поедание действительно вкусного торта и наконец странный финал вечера- чтение стихов. Василе удалось уговорить, поэтому он встал и стеснительным голосом, с каждым словом обретая уверенность, принялся зачитывать своё первое стихотворение, написанное им когда- то в кружке таких же потерянных людей:

«Злость закипала

Зубы сжимались

Пальцы слагались сильнее в кулак

Глаза загорелись

Щеки зарделись

К насилию сделан еще один шаг

Душа моя рвется наружу

Сквозь тело

Минуя преграды

И стены домов

Я яростен, зол

И оскал мой собычий

Не сможет исправить

Нигде и никто

Под взором моим не смей становиться

Он дух выжигает и плавит зрачки

Спасите меня

Мне не остановиться

Уймите же ярость

Позвольте любить»

Послышались приободряющие хлопки. Лёник удивленно спроси- «Ты сам это написал?», а Мария Семёновна отметила, что построение и форма очень хромают, зато очень ясно донесен смысл. Щеки у Василе покраснели, но не от злости. Эту милую картину смыл дождь, начавший яростно греметь по крыше дома. Абсолютно все в этот момент поняли, что пришла пора. А Василе в этот момент понял, что он очень быстро влился в этот странный социум, который уже перестал пугать и напрягать его нервную систему. Станица Старороговская- это ванна с горячей водой. По началу- очень даже горячо и даже обжигающе, но стоит привыкнуть и можно даже получить удовольствие. Прощание прошло очень чувственно. Каждый прощался с Леником так, будто другого исхода сегодня и не предвидилось. На вопрос Василе- «А что если сегодня не получится?» все ответили- «Попрощаемся еще раз». Она вновь посмотрела на Василе перед прощанием тем же взглядом, что и сегодня утром, затем она резко взяла его за руку и со словами- «На удачу. Не запутайся» положила в нее маленькой клочок нитей. Наступило время охоты.