Я.Я.Я

– Василе, я думал, что мы все обговорили. Можно уже на «ты», я тебя почти нагим видел, а ты стесняешься словоформ. Если оглянешься, то поймешь, чем заняты были руки мои очень долгое время – сказал Джотто Иванович раскинув руки.

– Не совсем понял. Высадка леса?– замявшись спросил я.

– Лес выстроился здесь без моих усилий. Нет. Я построил здесь каждый дом. Я знаю каждый кирпич, каждый кусочек дерева. Каждый материал встречал мои руки и ложился в основание чего- то красивого, чего- то фундаментального. На самом деле, я всегда хотел писать стихи, но на рифмы и слова мой разум скуп. Или слишком богат. Склеить что- то очень трудно. Строительство стало моим выходом в поэзию. Рифма оконных рам и дверей стали моей отдушиной, понимаешь? Тебе не хотелось никогда написать что- нибудь?– спросил он.

– Наверное, хотелось. Я как раз учусь на филолога.– ответил я.

– Ах, точно…Ты мне это уже говорил в тот день. Вернее, в ту ночь.

– Я тогда мог сказать, наверное, все что угодно.– довольно холодно ответил я.

– Приятно слышать. Ты бы отдохнул. Может чаю? Или молочка?

– Нет, мне, наверное, пора идти. Спасибо за радушный прием! Я столько интересных людей даже в Москве не встречал

– То ли еще будет! Удачи!

Конечно, асфальт и красивое здание почты не казались мне чем- то фундаментальным и тем более поэтичным. Рифма окон и дверей стоят в моей эстетической иерархии рядом с рифмой «Полковник- подполковник». Но может, я просто не разбираюсь в архитектуре.

От озера веяло приятной прохладой. Мне стало забавно, потому что Я поймал себя на мысли о том, что домик действительно рифмуется с озером. Ни о чем таком все годы моей жизни я не задумывался, хотя, казалось бы, пора. Отделанный деревом фасад дома сочетался с большим толстым дубом, который стоял в метрах трёхстах от дома. Озеро стояло на том же расстоянии, что и дерево. Ощущалось что- то Левитановское. К дому была проложена дорожка из странного по цвету кирпича. В целом, весь этот дом как будто хотел слиться с окружающим пространством. Только вот для чего? Я подошел к красивой резной двери, какие видел только в вестернах. Моя рука сжалась в кулак и устремилась к двери, но провалилась в пустоту. Дверь совершенно неожиданно открыла молодая девушка, ей было явно больше двадцати, но меньше двадцати шести. Очень четкий критерий, понимаю, но я к таким вещам чуток с детства. Кисть разрезала пустоту дверного проема и опустилась прямо на плечо, тогда еще, незнакомой девушке. Я разжал кулак и поднял руку на уровень своего плеча. Получилось все так, будто я поприветствовал ее каким- то тайным, известным только мне, замысловатым образом. А еще, случилась ситуация, которая происходит только в старых советских и французских комедиях – повисла неловкая тишина. Но мне кажется, что неловко было только мне. Ее взгляд был тверд, а мой, наверное, беспорядочен и слаб. У меня вообще бывает когда- то твердый взгляд? Его нужно тренировать или он сам проявляется? Обязательно нужно узнать. Я промямлил что- то на северо- южном диалекте утопцев. Ее черные длинные до лопаток волосы немного поднял ветер. Это вызвало у меня неведомые фантомные воспоминания. Мой мозг запустил процесс визуализации, но будто никакого воспоминания и не было. Состояние было похоже на то, как когда ты удалил программу с компьютера, но оставил ярлык. Ее естественные ухоженные брови сдвинулись с места. Ее зелено- желтые глаза излучали недоумение, веснушки дополняли весь образ. Абсолютно все вписывалось в картину, кроме одного. Ее пухлые губы дрогнули в непонятном мне испуге.

– Вы кто? – с твердой уверенностью в голосе сказала она.

Ее незнание меня слегка смутило. Все, с кем я до этого имел честь разговаривать, знали меня. А здесь пришлось буквально знакомится, но может оно и к лучшему.

– Я- я- я у Богдана Алексеевича и Марины Семеновны живу, они меня подобрали. Я студент. Из Москвы. Решил съездить в другой город, вот.

– Вы их родственник?– снова спросила она.

– Не- е- е- ет. Я вообще здесь случайно! Мне сказали, что я упал с моста, но я не помню. Если честно, мне трудно все это вам сейчас объяснять. Меня сюда попросили прийти и пригласить на обед к Богдану Алексеевичу. А я все равно скоро уеду, не забивайте голову.

– Хорошо, не буду. Мне все понятно, спасибо. Извините, но можете идти, я очень хочу дописать начатое еще неделю назад, а сегодня у меня как раз возникло вдохновение.

– Э- э. Извините пожалуйста за беспокойство!– снова постеснявшись ответил я.

Я уже отошел от дома на добрых сто метров, как снова услышал ее голос.

– Эй, Василе, а когда ты отсюда уедешь…. Может еще вернешься?