Я и оборотень

— Сейчас, — я прижала руку к сердцу, посылая ему сигнал уняться, перестать болеть. Вроде получилось. И лишь потом я позволила себе обвести взглядом пещеру, в которой мы все еще находились, и отыскать им Гордея.

Он лежал в той же позе, что и раньше, и все так же не подавал признаков жизни. Кое как заставила себя встать. По телу разливалась такая слабость, что даже пара шагов далась с трудом.

— Гордей, — позвала я и опустилась перед ним на колени. Приложила руку к груди, там, где сердце. И ничего не почувствовала, даже слабого трепыхания. — Оно не бьется, — прошептала, чувствуя, как новый спазм сжимает горло, и слезы стоят где-то рядом, но пролиться не могут.

— Бьется, только очень слабо. Он сейчас далеко от нас, — проговорила Джи и тоже опустилась на колени рядом со мной.

— Где? — посмотрела я на нее затуманенными горем глазами.

— Этого я не знаю. Там, где обитают заблудившиеся души, — скорбно ответила Джи. — Но главное, что он жив. У тебя все готово? — обернулась она, и я проследила за ее взглядом.

Лила стояла чуть поодаль, там где и разгорелось недавнее сражение, от которого сейчас не осталось и следа. Пол у ног ведьмы устилала сеть, которую она сейчас и доплетала, дирижируя пальцем и не прикасаясь к нитям.

— Готово! — взмахнула она пальцем последний раз, и сеть разгладилась на свободном пятачке пещеры. — Давайте переложим его и откатим камень.

Втроем мы перенесли Гордея на сеть, откатили камень, освобождая проход и впуская в пещеру свежий воздух. Я действовала как на автопилоте, словно видела все происходящее со стороны. А перед глазами еще долго стояла безвольно болтающаяся голова медведя и руки, свисающие плетьми. Так не выглядят живые… А это значит, что и я потихоньку умираю. Пока еще мое сердце бьется, но без Гордея оно точно долго не протянет.

Дальнейшие события вообще прошли как в тумане. Кажется Джи сунула мне в одну руку метелку, а другой велела как можно крепче держать сеть. Потом мы летели. Зачем и куда — это я уже плохо соображала. Дом, конечно же, узнала. Ведь его Гордей снял для нас. Вот и море рядом, и оно сегодня удивительно спокойное. В ночи его поверхность влажно блестела, и раздавался слабый плеск.

— Не надо ей с ним ложиться, — донесся до меня голос одной из сестер, но чей именно я не распознала.

Меня усадили на веранде, пока устраивали Гордея. Так я и сидела, пока не вышла Джи и под руку не отвела меня в комнату, вернее, в кухню.

— Поспишь сегодня здесь, — указала она на гору подушек на полу. Стол сестры сдвинули к стене, освобождая место. — Лила, отвар готов?

— Несу…

Приблизилась Лила и заставила меня выпить что-то горькое. А потом ее прохладная рука опустилась мне на лоб, и она велела:

— Спи!

Веки сразу же налились свинцом. И засыпала я с мыслью, что у моей дочери должен быть отец. Кажется, это я произнесла вслух. А может, мне так только показалось.

Глава 28

— Ты с настойкой не переборщила?

— Зачем обижаешь?!

— Что-то она бледная, как покойница, и не шевелится.

— Это потрясение ее еще не отпустило. Шутка ли — потерять любимого…

— Чего мелешь?! Жив он!

— Жив, да и то благодаря случаю. Ведь если бы не она…

Сестры говорили шепотом, но я все отлично слышала, потому что уже давно не спала, а притворялась мертвой. Я и хотела умереть, да кто ж мне разрешит. Хотя нет, умирать я точно не планировала, но с момента пробуждения, как вспомнила ночные события, мне жизнь стала не мила. И если бы не осознание ответственности, что с недавних пор легла на меня, не мысль о крохотном существе, что уже во мне зарождалось, я бы еще подумала, как лучше поступить. А сейчас мне следовало сделать вид, что просыпаюсь.

Я шевельнулась, а потом даже рискнула потянуться. Открыла глаза и обвела сонным взглядом кухню, пока не остановилась на сестрах. Те какое-то время смотрели на меня, словно изучали по моим глазам настроение, а потом синхронно приблизились ко мне с двух сторон и опустились на пол рядом с моим ложем из подушек. Теперь я не знала, на кого из них лучше смотреть, пока Джи не заговорила:

— Как ты себя чувствуешь?

— Живой, — равнодушно отозвалась я.

— И это замечательно! — улыбнулась она, а я подумала, как она находит в себе силы улыбаться после всего произошедшего. — Слабость исчезла?

— Вроде да… — прислушалась я к своему организму. Ничего необычного не почувствовала. — Где Гордей? — спросила так тихо, что сама едва расслышала свой голос.

— В комнате, — ответила Лила.

— А?..

Я хотела спросить, не стало ли ему хуже, но язык не повернулся. Впрочем, Лила поняла и без слов.

— Он без изменений, — поспешила ответить она.

— Что случилось ночью? — задала я новый вопрос.

— Перед тем, как исчезнуть навсегда, проклятый дух направил смертельную магию в сердце Гордея. И если бы ты не успела вовремя, то… — голос Лилы сорвался — волнение захлестнуло и ее, блестя слезами на глазах.

— Что я сделала?