Я и мой Псих

Что же со мной? Перед глазами всё плыло. Как бы не храбрилась, отказываясь от помощи, но даже просто стоять было сложно на самом деле. Тело почти не слушалось, словно я пьяна. Но я же не пила ничего алкогольного.

— Ты все время только отказываешь. Подарки не принимаешь. Помощь моя тебе не нужна. Что же тебе нужно?

— Ничего…

Даже говорить приходилось с усилием. Слова выходили невнятными.

Пару шагов я все же сделала, и меня тут же занесло по инерции, да так, что я чуть не упала, наткнувшись на подлокотник дивана. Какие огромные здесь комнаты. До двери дойти, а потом еще коридор и лестница…

Где-то на этом моменте всё стало меркнуть, и я бы наверняка упала, не устояв на ногах, но почувствовала, как меня подхватили и подняли на руки.

— Говорил же не дойдешь. Почему тебе так нравится со мной спорить? Теперь придется тебя нести.

— Оставьте меня…

Сама себя еле услышала, что уж говорить о том, кто слушать не хотел?

Туман, окутывающий сознание, словно потемнел. Все, чего не касались бы мои мысли, ускользало, не давая сосредоточиться. Этот аморфный мир настойчиво убаюкивал, не давая опоры, расплываясь от малейшего прикосновения. Я словно плыла. И все ещё пыталась бороться, хотя тело совсем отказывалось слушаться, став таким инертным и неподатливым. Заставив себя открыть глаза, сквозь дымку увидела проплывающие мимо звезды. Они такие знакомые были. Потом вспомнила, что это светильники в коридоре того этажа, где находилась моя комната. Почему они были такими тусклыми, немного удивилась я. Совсем не слепили, даже когда я прямо на них смотрела… Туман в моей голове поглощал даже свет… Я плыла и плыла мимо. Тело будто покачивалось в такт размеренно бьющим по нему волнам…

В следующий момент, когда я очнулась, была уже в комнате. Невесть как сюда добравшись. Хотя я стояла, каким образом у меня это получалось, не очень понимала. У меня словно не осталось ни одной кости. А на голове словно хрустальный стакан стоял. Нельзя было пошевелиться, иначе он упадет и разобьется вдребезги. Откуда-то пришедшая мысль заставляла держать спину прямо. Я была уверена, что обязательно поранюсь, если этот воображаемый стакан упадет. Предчувствовала, как это опасно. Стоять прямо очень важно было, хотя я и не помнила, почему.

— Умница… хорошая девочка… послушная…

Новый смешок окутал, и я вдруг почувствовала приступ удушья. Разозлилась, да так, что кровь словно вскипела в жилах. Грудь словно в тисках и невозможно сделать глубокий вздох, чтобы выдохнуть этот жар.

— Что случилось? Голова еще кружится?

Приторная и лживая забота еще больше разозлили только. Я чувствовала в них фальшь словно всей кожей. Я разозлилась. Не хотелось слышать, быть здесь. Оказаться бы где-то далеко-далеко… Но мои губы произнесли совсем другое:

— Жарко…

Рука словно сама собой поднялась и скорее зацепилась случайно за край ворота, потянув его вниз. Я вдруг поняла, что мои глаза на самом деле открыты, и я смотрю на отражение светильника в зеркале. Откуда оно?..

— Ты меня радуешь. Сейчас помогу…

Тень вокруг моей тени на стене в отражении слишком быстро двигалась, я не успевала толком её рассмотреть. Мысли опять разбежались, когда я ощутила прохладу на коже. Это было так приятно, что я чуть не застонала от облегчения.

— Тише, — уже не короткий смешок, а тихий смех рассыпался вокруг меня. — Не будь такой нетерпеливой…

 Меня качнуло назад, и я не удержалась, соскользнув в темноту. Но сейчас скорее чувствовала себя расслабленной, как никогда. Тело стало легким, казалось, совсем потеряв вес. Жар ушел, оставив приятное тепло, которое еще больше меня разнежило. И все же я остановилась на самом краю сознания, не полностью погрузившись в забытье. Или оказавшись там совсем ненадолго, вынырнув обратно.

«Ту-дум. Ту-дум. Ту-дум.»

Я четко слышала этот упругий ритм. Не до конца понимая, откуда он, мне нравилось его слышать. Даже больше — ощущать, как он отдается во мне, вызывая что-то вроде щекотки, где-то в районе солнечного сплетения. В голове немного прояснилось благодаря ему. Держась за него как за ниточку, ведущую из сумеречного состояния в нормальную реальность, я пришла в себя настолько, что осознала — я лежу на животе, на чем-то горячем и твердом. И помимо ритмичного стука есть и ещё движение. Меня словно укачивало, немного приподнимая и опуская.

Под рукой тоже было горячо, и я прижала ладонь сильнее, пытаясь понять собственные тактильные ощущения. Гладко и приятно прикасаться — вот всё, что я поняла.

— Не делай так, — мои пальцы прижали, лишая возможности дальше исследовать.