Я и мой летучий мышь

Поворачиваю голову, поглаживая сопящего на животе Пыха, и смотрю на огромное серое поле с высокой густой травой, по которой ветер гонит высокие волны, то пригибая, то позволяя подняться ей от земли. И у самого обрыва, где не было ни травы, ни деревьев, ни даже звезд… стояла башня — высокая серая громада с узкими стрельчатыми окнами, больше напоминающими бойницы, и единственной каменной дверью, мерцавшей в темноте неярким золотистым светом. Магия. Даже отсюда она чувствовалась настолько, что только Пых и был способен лежать спокойно. Смотрю на Дрейка, глаза которого устремлены на этот монумент. С виду спокоен, но руки крепко сжаты в кулаки, а плечи напряжены так, словно он ожидает то ли нападения, то ли удара с «ее» стороны.

— Надо отдохнуть. Войти в нее мы сможем только утром.

В голове что-то щелкнуло. Глаза медленно расширились.

— Это… а как же… ну я же… — Гхыр, от этой тряски все мысли в голове перепутались, и искусанный язык попросту отказывается строить предложение.

— Я соврал. У тебя еще есть в запасе время.

— Ась?

Меня он уже не слушал — ушел в лес, собирать дрова. Сажусь и сцепляю руки в замок вокруг коленей.

— Он что, издевается?!

— Да, — пискнули снизу.

— Я все это время без еды, воды… туалета!!!

— Да, — снова пискнул мышь.

— И… кстати о птичках…

И придерживая живот, едва ли не ползком, убегаю в ближайшие кусты. Мне плохо. Очень. И меня тошнит. Странно, что организм вспомнил об этом только сейчас. С другой стороны, хорошо хоть вообще вспомнил.

Из кустов я вышла злая, встрепанная и перемазанная соком каких-то ягод. Липкий и вонючий сок не способствовал поднятию настроения.

Кэрт с Дрейком что-то жарили на костре, изучая серебристое поле и башню вдалеке. Кстати, она и впрямь стояла на краю обрыва. Странно, что я угадала это с первого раза. Интуиция, что ли, разыгралась. А впрочем, неважно. Сунув руки в карманы, я пошла в сторону поля, решив изучить сей монумент со всех сторон, раз уж завтра мне суждено там погибнуть…

Сразу две тени метнулись мне наперерез. Серебристая дернула меня за шкирку, отшвыривая назад, а черная врезала когтями по огромной, жадно сглатывающей слюну твари, вынырнувшей из травы. Всего на миг я различила черные контуры огромного волка, белоснежные клыки и алые глаза. А после — когти Кэрта развеяли ее, словно тень или туман. Только клочья и остались, рассыпаясь по траве и исчезая в ней же.

— Что это было? — поинтересовалась я, кашляя и поправляя ворот куртки. Так и удушить недолго.

— Я же сказал: не соваться к башне до утра. — Дрейк рывком поставил меня на ноги, дернув за капюшон.

Было больно, обидно и неприятно. Кэрт стоял рядом и смотрел на поле. Ужасные лезвия когтей были выпущены на всю длину и неярко поблескивали отраженным лунным светом. Снова серебро…

— Я спросила — что это было?! — Выдираюсь из его рук и отхожу назад. В глазах ярость. Надоело. Если василиск еще хоть раз меня пальцем тронет — челюсть сверну. И пусть хоть совсем башку отрывает. Плевать.

Но Дрейк уже успокоился, глаза из алых снова стали васильковыми, и он пошел обратно к костру.

— Он издевается.

— Это тени-стражи, — откликнулся Кэрт.

— Н-да. И что они стерегут?

— Поле.

— Я думала, башню.

Дэймос обернулся. Огонь в его глазах словно стал ярче. Было жутко заглядывать в эти провалы. Но я старалась не отводить взгляд.

— Нет. Когда-то здесь погибло очень много сильных магов. Магов — Хранителей леса. Их обличье было обличьем зверя. Они бились день и ночь, но в итоге погибли все как один. И с тех пор эта трава защищает мир от неупокоенных духов, которые рвутся на волю, дабы снова впитать жизненную энергию и возродиться в виде умертвий.

— И откуда ты все это узнал? Где-то были указатели, которых я не заметила? Или я прозевала путеводитель, который тебе одолжил василиск?

— Я просто вижу это. Не забывай, что я не обычный дэймос. Я то, что существовало задолго до твоего рождения. И будет жить тогда, когда твои внуки и правнуки сгниют в могилах.

Сглатываю и, не выдержав, отвожу взгляд. Он прав. Он слишком чужд для меня. И я никогда не смогу понять, что именно творится у него в голове.

— Что еще ты видишь?

— Башня хранит секрет уже много тысячелетий. Василиска ждет поражение.

Сжимаю кулаки, стараясь унять дрожь.

— Это значит… что я завтра умру?

— Этого я не вижу. Пойдем есть. Я голоден.

И эта зараза с гордым видом утопала к костру, оставив меня стоять у кромки поля и тоскливо смотреть туда, где завтра, возможно, прервется моя недолгая и довольно бестолковая жизнь. Эх, как же тут мышь без меня… Кстати, а где Пых? Встрепенувшись, оглядываюсь по сторонам и вижу подозрительно знакомый комочек, сидящий на коленях у василиска! Мужчина протягивает мелкому недоразумению кусочки мяса, а тот радостно их берет в лапки и спешно поедает, требуя добавки.

Предатель. Я всего на минутку отлучилась, а он! Нет, этот не пропадет, за него я точно могу не волноваться.