Я и мой капитан

Действительно: камера на браслете показывала только случайные кадры, а в микрофоне царил полный хаос – удары, шум, крики Вики, смешанные со звуковыми колебаниями симбионтов подвида А и еще более громкими командами их кораблей из ошейников. В общем, полный и несомненный хаос.

– Прекратить насилие! – Голос полицейского дроида перекрыл все в округе. – Опустить манипуляторы! Занять исходные позиции! В противном случае ваше тело будет подвержено незамедлительной дезинтеграции.

Все, кроме моей Вики, подчинились. Та лишь растерянно пыталась определить световыми датчиками источник звука. Пока дроид не подлетел к ней вплотную.

– Это что такое? – шепотом спросил мой симбионт, уставившись на зеленую сферу, висящую у ее лба.

– Тсс, полицейский дроид, – сказал я.

– Этот маленький светлячок?

– Тише, тише! – цыкнул я. – Этот «маленький светлячок» оснащен дезинтегратором пространства и обладает безоговорочным правом на его применение.

Полицейский просканировал всех существ в округе и громогласно объявил:

– Оценка ситуации произведена. Трибунал Федерации определит меру вашей вины и вынесет вердикт в соответствии с уставом. Ожидайте.

– Что он пищит? – тихонько произнес мой симбионт, поднеся запястье к ротовой впадине.

– Тсс, просто стой на месте и жди.

– Виктор Костышевских, вы приговорены к уплате штрафа в размере двадцати кредитов. Один процент этой суммы будет выплачен в качестве компенсации кораблю, владеющему симбионтом с идентификатором «Виктория Иванова», – провозгласил полицейский. – Мыкола Загоруйко, вы приговорены к уплате штрафа в размере десяти кредитов. Один процент этой суммы будет выплачен в качестве компенсации кораблю, владеющему симбионтом с идентификатором «Виктория Иванова». Роберт Фишер, вы приговорены к уплате штрафа в размере пяти кредитов. Один процент этой суммы будет выплачен в качестве компенсации кораблю, владеющему симбионтом с идентификатором «Виктория Иванова».

– But I did nothing! Nothing![1] – возбужденно воскликнул Боб Фишер.

– Shut up, fat pig![2] – донеслось из его ошейника.

– Виктория Иванова, принимая во внимание психическую неустойчивость и недостаток опыта, вы признаны судом пострадавшей стороной, оправданно использовавшей насилие в экстремальной ситуации. Разойтись! – скомандовал дроид.

Так я стал богаче на 0,35 кредита. «Не мытьем, так катаньем», – поддержал меня процессор. Я все равно не мог осознать: что пошло не так? Вика необычно широкими шагами проследовала дальше по маршруту, удаляясь от особей подвида А. Дыхание ее было учащенным.

– Шлюха! – бросил ей в спину гуманоид «Виктор Костышевских».

Вика зачем-то пнула сапогом в бок проползающего рядом четырехметрового кольчужного червя, выдохнув:

– Скотина!

Червь удивленно повернул головной сегмент, но, запечатлев моего симбионта, тут же потерял интерес, передав мне: «Сожалею». Даже не сделал попытки подать жалобу. Похоже, он лучше меня разбирался в особенностях характера землян.

– Вика. Вика? – Я ненавязчиво пробовал установить причинно-следственную связь между моим провалившимся планом и поведением симбионта.

– Чего? – буркнула самка, продолжая остервенело стучать биподами по палубе восемь.

– Неужели ты не восприняла никого из встреченных землян на ментальном уровне? Ладно тот, мощный. Но этот «Загоруйко» вроде бы ничего… то есть он, конечно, совсем не соответствует, не так ли? – Вот где рекомендации свободных найдут себе применение!

– Эта волосатая обезьяна, которая меня лапала?

Я смутился.

– Э-э-э… ну густота шерстяного покрова на его теле немного превышает аналогичный рудимент среднестатистического гуманоида, э-э-э… – Я не мог составить список предпочтений моей Вики. – Зато он энергично ощупывал тебя… то есть «лапал» практически каждый отсек твоего тела в соответствии с обрядом. Я видел в ваших фильмах – чем настойчивее прикосновения, тем больше вероятность зачатия личинки…

Вика молчала.

– А что скажешь о Бобе?

– Толстая мразь!

Только сейчас я обратил внимание, что длина окружности гуманоида «Роберт Фишер» в месте стыка с биподами действительно выбивается из общепринятых на Сол-3 норм в сторону увеличения. А полость системы пищеварения даже вываливается из «брюк». Хм, как же я мог забыть? Т-Икс ведь предупреждал о талии! Но первый гуманоид, кажется, соответствовал критериям отбора.

– Вернемся к «Виктор Костышевских»… – предложил я.

– Макс! – оборвала меня самка. Остановилась и поднесла браслет к лицу. – Слушай внимательно!

– Да?

– Ты – конченый урод! – сказала Вика, почти касаясь микрофона губами.

Вот так мой симбионт впал сразу в два состояния: «обида» и «злость». Это было неожиданно.

«Сделай переоценку ситуации на основании новых исходных данных», – дал я задачу процессору.

«Доиграешься ты со своими планами, – меланхолично ответил тот. – Учти, слова «преданность» и «предательство» очень похожи в русском диалекте».

«Ты, просохший конденсатор, ты работать будешь или философствовать? Что делать-то?» – раздраженно спросил я.

«Заткнись! – нахально ответил мой мозг и добавил: – Я имел в виду: сейчас тебе лучше помолчать».