Я ее забираю

— Бо-о-ой! — взревел конферансье, и зал подхватил этот рёв. В ушах зазвенело, казалось, барабанные перепонки вот-вот лопнут. Пульс застучал в висках. Неожиданно Макс повернулся, и взгляды наши столкнулись…

24

Макс

Какого дьявола?! Сперва я думал, что мне показалось: чёрные волосы, кожа с оливковым оттенком, что я мог различить даже в стоящем в зале полумраке, красивые черты лица, пухлые губы и… глаза. Синие, с горящими в них искорками вызова. Показалось? Показалось, чёрт подери?! Нет же, она сидела за одним из дальних столиков и неотрывно смотрела на меня, пробираясь чуть ли не до самого нутра.

Поняв, что я заметил её, вздрогнула и надменно вскинула подбородок. Всё, что я эти дни пытался откинуть, вытравить из себя или, на худой конец, загнать куда подальше, вырвалось в один миг, тот самый, когда я понял — не показалось. Какого она тут делает?! Мать её…

Резкая боль в челюсти вернула меня в реальность. Прокатившись по всему телу, она звоном отдалась в башке, только усилив бегущую по венам ярость. С трудом удержавшись на ногах, я стиснул зубы и глянул на соперника. Ноздри того трепетали, в глазах читалось всепоглощающее желание взять верх и уверенность, что он сможет это сделать. Сука! Не здесь и не сейчас.

Собрался, отступил на несколько шагов и прищурился. Знал, что она смотрит, чувствовал её взгляд кожей. Она проникала в меня, раздражала каждый нерв, дёргала за ниточки, и это доводило меня до белого каления, превращало из человека в ведомого одними инстинктами зверя.

— Кобра! Кобра! — донеслось из зала, ещё сильнее натягивая нервы. — Кобра! Кобра! — Как наждачкой по коже, по мозгам.

В сплетении голосов я пытался уловить лишь один — её, но не мог. Не мог, потому что она молчала, и это, чёрт возьми, было хорошо. Хорошо… Только я, блядь, хотел! Хотел слышать её звонкий голос, её акцент, хотел…

— Ничего личного, — прорычал я, глядя в глаза сопернику.

Не знаю, расслышал ли тот хоть что-нибудь перед тем, как я, стремительно сократив расстояние между нами, осыпал его градом точных, быстрых ударов.

Люди приходили сюда посмотреть на бой, на зрелище, но сегодня обещать этого я им не мог. Удар под рёбра, в челюсть, ещё раз… Только не смотреть в зал. Не смотреть в зал, чтоб её!

Кружа по рингу, я снова и снова повторял себе это, а перед глазами висела красная пелена, на фоне которой чётко прослеживался её силуэт. Обнажённая, она изящным движением узкой ладони откидывала за спину волосы. Стояла в пол-оборота и будто бы смотрела на меня… Смотрела…

Обернувшись, я нашёл взглядом нужный столик. Едва успев уловить движение возле себя, блокировал удар и тут же, разъярённый, пошёл в атаку. Пора было заканчивать с этим дерьмом. Бок ныл, мышцы сводило, а красная пелена перед глазами раскрашивалась белыми всполохами. Столик у стены, Марика в сопровождении какой-то короткостриженой шлюхи и…

— Сука! — вырвалось у меня.

Из разбитой брови соперника брызнула алая, дразнящая запахом металла, кровь. Боль смешивалась с усталостью, зал ревел, время от времени до меня доносились отдельные выкрики и свист.

Столик у стены… Пальцы высокого крепкого мужчины, лежащие на плече Марики. Её мягкая полуулыбка. Глядя на него, она что-то говорила, и я видел, как шевелятся её губы. Подошедшая к столику с бокалом вина официантка… Удар, ещё один, ещё, до тех пор, пока не услышал вырвавшийся из груди противника хрип.

Тяжело дыша, я отступил к краю ринга. По лбу и вискам стекали капли пота, скула была рассечена нахрен. Стиснул зубы, глядя, как рискнувший выйти против меня сегодня боец, придерживаясь за канат, пытается собраться. Знал, что шансов у него нет, что при желании я добью его одним ударом, но мне было мало. Всё во мне требовало схватки, разрушений. Кровь, пот, грязь…

Пауза длилась слишком долго. Слишком. Запястьем убрав со лба прилипшие волосы, я сощурился. Столик у стены… Ублюдок, касавшийся Марики, стоял ещё ближе. Склонившись, он что-то говорил ей на самое ухо. Будто почувствовав, что я наблюдаю за ней, она медленно повернулась ко мне и ответила долгим, прямым взглядом. Приподняла бокал и нарочито медленно сделала глоток, будто каждым жестом, каждым вдохом провоцировала меня.

— Кобра! — донёсся до меня сквозь шум в ушах голос рефери. — Подойдя, тот взял меня за руку.

Только теперь до меня дошло, что завершать бой противник не стал, и это вызвало во мене чувство дикого разочарования. Глядя на Марику, я вскинул руку вверх. Ладони ублюдка прошлись по её плечам, а у меня внутри всё буквально заклокотало.

— Ты! — рявкнул я, заглушая гул зала и кивком указал за её спину. — Иди сюда.

Воцарившаяся вокруг тишина казалась гробовой. Сукин сын напрягся, поняв, что именно к нему я и обращаюсь. Выпрямился. Страха на его лице не было, скорее неуверенность, и от этого мне захотелось плюнуть себе под ноги. Никто не будет трогать моё! Чёрт…

— Иди сюда, — повторил я с рычанием.