Я ее забираю

— Какие же вы у меня взрослые, — как-то безрадостно качнула мама головой, присаживаясь на свободный стул. Внимательно посмотрела на каждого из нас. — Если вы думаете, что я ничего не вижу и не понимаю, вы ошибаетесь. — Чуть сощурила глаза и снова посмотрела на Дэна. — Надеюсь, девчонка Кондратьева тут ни при чём?

Дэн оскалился. Процедил сквозь зубы несколько грязных ругательств и, схватив рюмку, опрокинул в себя. Тряхнул головой и лишь после волком глянул на мать.

— Ясно, — помолчав несколько секунд, та коротко выдохнула через нос, взяла свою стопку и коснулась ею моей.

— Аврора замуж выходит, — налив себе ещё немного, выдавил Дэн и тоже чокнулся вначале с матерью, а потом со мной.

Взгляд мамы стал задумчивым. Ничего не ответив, она поднесла стопку к губам и, отпив половину, поморщилась. Взяла кусочек чёрного хлеба и вдохнула.



Некоторое время мы сидели в тишине. Взяв ложку, Дэн несколько раз зачерпнул борщ. Тишина давила, каждый из нас был погружен в собственные невесёлые размышления. Я чувствовал, что Дэн на взводе, скрытая внутри ярость так и разъедала его. Пожалуй, время для того, чтобы завести разговор о первой и, пожалуй, единственной серьёзной любви брата, мама выбрала неудачное. Хотя вряд ли для этого вообще могло быть удачное время. Отношений этих она никогда не одобряла, хотя и не лезла. Привыкшая к дорогим бутикам и заграничным курортам рафинированная девочка, дочь видного политика, и мой брат, проводящий большую часть своего времени в зале с тренером и боксёрской грушей…

— Кстати, — я презрительно хмыкнул. — Георг выяснил, кто такой этот Иван.

Денис вопросительно кивнул, и губ моих снова коснулась презрительная усмешка. Настроение было ни к чёрту. Ещё и Лиза с её выходками…

— Матвей Кондратьев, — глянув брату в глаза, проговорил я, с сарказмом усмехнувшись. — Сын младшего брата.

— Вот сука, — процедил Дэн сквозь зубы и отбросил ложку. Взял бутылку и снова плеснул водку по рюмкам.

Не притронувшись к своей, мама тоже отложила ложку и, встав, бросила:

— Пойду позову Лизу. Надеюсь, к тому моменту, как я вернусь, вы закончите разговаривать намёками.

Голос её звучал строго, чуть звонче обычного. Оба мы хорошо знали этот тон. Но если когда-то он мог заставить нас, присмирев, разойтись по углам, сейчас брат лишь ещё больше нахмурился и ответил ей тяжёлым взглядом.

— И что ты думаешь делать? — спросил Дэн, когда она скрылась за дверью.

— Найду сучёныша и раздавлю, как гниду, — не раздумывая, отозвался я. Опрокинул в себя стопку и глянул на брата так, что ему стало ясно — это не шутка.

— Можешь на меня рассчитывать, — кивнул он. Встал, подошёл к холодильнику и, осмотрев полки, вытащил банку солёных огурцов. Открыл и, кинув крышку, поставил на стол.

— Я знаю, — кивнул. — Спасибо, Дэн.

Брат тоже кивнул в ответ. С полминуты мы просидели в молчании, после он снова заговорил:

— Долго ты тут собираешься отсиживаться? Чёрт подери, Макс! — рыкнул. — Какого хрена?! Из-за этой бабы…

— Кто бы говорил про бабу, — невесело усмехнулся я.

Дэн снова выругался. Достал огурец и откусил добрую половину.

— У меня бой через пару дней, — спустя ещё несколько прошедших в молчании секунд, проговорил я. Брат тут же вскинул голову. Сощурился.

— А дырка в боку?

— Плевать, — бросил, снова наполняя стопки. — На мне всё как на собаке. Надо уже заканчивать со всем этим дерьмом. Встряхнусь, а потом вплотную займусь Кондратьевским сучёнышем.



23

Марика

— Это Алекс, — перехватив мой взгляд, сказала Милана. — Друг Вандора. Я думала, он приедет ближе к вечеру…

Машина, проехав по дорожке, остановилась возле гаража. Честно говоря, мне было всё равно, кто это. Злость, разъедавшая меня в первые два дня, трансформировалась в непривычную апатию. Поначалу я чего-то ждала, но спустя неделю поняла — это бессмысленно. Если бы не моё малодушие, возможно, что-то бы сложилось иначе, но не теперь.

Поджав губы, я сорвала травинку и, покрутив её в руках, посмотрела на возящегося возле нас малыша. Старшему сыну Вандора и Миланы было чуть больше года — крепкий, смышлёный, требовательный мальчуган, до безобразия походящий на своего папашу, с которым все эти дни мы почти не разговаривали. Считающий себя вправе вот так запросто врываться в мою жизнь и наводить в ней свои порядки, он, очевидно, даже не задумывался о том, что его порядки никак не состыкуются с моими собственными. Разговаривая по телефону с мамой, я снова и снова повторяла, что у меня всё хорошо, ибо больше сказать мне было нечего. Всё хорошо. Да, чёрт подери, у меня всё хорошо! Старший брат, коего в моей жизни никогда не было, отыскал меня, забрал из неподходящей компании и вернул домой. Всё просто замечательно! А что касается творящегося у меня внутри… Какое кому до этого дело?!

— Ты о Максе думаешь? — внезапно спросила Милана.

Подняв голову, я встретилась с ней взглядом. Поджала губы, не зная, хочу ли я вообще что-либо отвечать ей, но всё же призналась:

— Не то чтобы о Максе… Но в целом да.