Я дрался в Афгане. Фронт без линии фронта

Не могу не вспомнить старшего лейтенанта Щапина. Он вместе со своим подразделением стоял в Даши. Ночью их окружили душманы и на хорошем русском языке кричали в мегафон: «Сыны Ленина! Сдавайтесь! У вас выбора нет! Вы окружены!» Наши солдаты укрывались за небольшими саманными стенами, но эти стены — очень ненадежное укрытие. (Оторвавшись от темы, скажу: стены у афганцев — это что-то наподобие символа богатства и благополучия, и неважно, если за толстыми и красивыми стенами стоит полуразваленная лачуга, главное — это стена вокруг дома, чем она выше и шире, тем лучше, по некоторым даже расхаживали бараны.) Группа Щапина продержала оборону до утра, дождавшись прорвавшей кольцо окружения подмоги.

Бывали, конечно, случаи трусости и даже предательства, редко, но случалось. Был один лейтенант, национальность его не назову, но, по-моему, был родом откуда-то из Средней Азии. Он окончил Рязанское десантное училище. Ребята потом вспоминали, что он несколько раз ночью куда-то уходил, но возвращался, а потом одной из ночей он исчез. По этому поводу особисты пытались провести расследование, но результатов оно не дало.

Однажды по нашему аэродрому стали очень точно бить с гор из АГСов, серьезно досталось и стоявшим у взлетно-посадочной полосы вертолетам, и самолетам. Оказалось, что этот, мягко говоря, «чудила» ушел к душманам, став у них инструктором. Два раза он на одном месте у них не ночевал, постоянно перемещаясь. Ценили они его, женщин к нему каждую ночь разных приводили (точнее, девочек лет по 13–17, у них ведь они рано созревают, а к 30 годам уже выглядят как старухи). «Духи» ведь даже не знали, как захваченный АГС собрать, у него в расчете три человека, каждый из которых выполняет свою функцию. Вскоре мы разобрались, откуда такая точность: днем дети возле аэродрома запускали воздушного змея (у них в те времена эта забава была очень распространена и особого внимания к себе не привлекала), этот предатель с гор с помощью артиллерийских наблюдательных приборов записывал координаты, вносил необходимые поправки, а ночью по этим координатам работали их АГСы. Это мы узнали от пленных душманов, которые и рассказали, что у них работает наш бывший офицер. Чтобы перестраховаться, контрразведчики быстро раздобыли фотографию его выпуска Рязанского училища и показали ее пленным, те как один подтвердили, что это и есть наш бывший лейтенант.

— Были какие-либо ухищрения при движении по горам?

— Когда поднимаешься, снега может быть примерно по колено, но так как ты поднимаешься в гору, то оказываешься в нем по пояс, а то и по самые плечи. Поэтому подниматься было особенно нелегко. Первым было тяжелее всего, ведь они пробивали дорогу остальным, поэтому их постоянно сменяли: в зависимости от крутизны подъема эти замены могли быть и через каждые десять метров. Идя впереди, ты должен был не просто пробиваться сквозь снежную стену, ты был должен ногу ставить носком вниз, слегка прижимая след пяткой, чтобы следующий уверенно становился на твою «ступеньку». Делалось это не просто так, ведь если бы первый вроде как зря прошел, то последний будет спотыкаться и уставать еще хуже его. Поэтому командиры за правильностью шага следили строго, и все шли след в след. В этом чем-то на нас были похожи водители автомашин: опасаясь подрыва на мине, они шли друг за другом точно по одной колее. Чтобы там выжить, надо было очень многое постигнуть, то, чего я до этого не знал и не мог знать, а я и то, что идет настоящая война, понял только на второй-третий день своего пребывания в Афганистане.

За два года и три месяца мы исползали, исходили и облетели все немыслимые уголки Афганистана, в немногих провинциях не побывало наше подразделение. На большие расстояния нас перебрасывали самолетами, если поближе — добирались на «вертушках».

Многие ветераны этой войны порой начинают рассказывать полную ахинею, вспоминая, как обвешивались боеприпасами в немыслимых количествах. Да, все мы брали по несколько боекомплектов, да, брали вместо автоматных пулеметные магазины на 45 патронов, перематывая их по два изолентой, короче говоря — обвешивались чем могли. Но если ты идешь в дальний рейд и если на тебе нагружена гора боеприпасов, то ты полностью небоеспособен — просто кусок пушечного мяса! Да, по возможности мы брали для переноски боеприпасов пленных басмачей, верблюдов и ишаков, но это было не всегда, а если ты в критический момент, когда тебе надо изворачиваться, будешь обвешан всей этой хреновней, не будешь же ты, как перед баней, начинать раздеваться, крикнув: «Подождите, ребят!» — убьют за пару секунд. Рассказывают и как брали с собой по четыре «укупорки» (разовый гранатомет «Муха») на человека, ну не нужны они были там в таком количестве: одна, максимум две. Поэтому в десантных войсках всего бралось столько, чтобы ты сохранял нормальную мобильность.