Я – доброволец СС. «Берсерк» Гитлера

В наушниках звучал спокойный голос человека, которого совершенно не волновала близкая опасность. Это был один из моих лучших солдат роттенфюрер Краус. С его помощью мы выпускали одну мину за другой, ведя непрерывный огонь. Мы меняли цель, устанавливали прицел, стреляли, вносили поправку, а там уже новая цель. Мины вылетали из ствола с коротким резким звуком. Минометы вместе с пулеметами и автоматами нашей роты вынудили врага отступить, причем со значительными потерями.

Безусловно, противник не мог не заметить мои минометы, которые нанесли ему такой ужасный урон, и вскоре вражеская артиллерия открыла по нам огонь. Снаряды завывали и свистели в воздухе, разрывались с такой силой, что тряслась земля под ногами. Стропила крыши были разнесены в щепки, их куски полетели во двор. Вскоре загорелись деревянные части окружающих строений. Пламя быстро добралось до крыш, и вскоре нас уже окружала ревущая стена огня, которая поднималась все выше в угольно-черное небо. В квадратном внутреннем дворе фермы стало светло как днем. В свете пожарища солдаты походили на призраков. Обливаясь потом и чертыхаясь, они продолжали опускать мины в раскаленные докрасна стволы.

Артиллерийский наблюдатель больше не отзывался, пропав где-то в темноте. Может, его убили, а может, была просто повреждена линия связи. У нас не было времени разбираться. В бронетранспортере оставалась рация, по которой можно было связаться с командиром роты. Он приказал вести непрерывный огонь, периодически меняя точки прицеливания. Но, потеряв связь, мы больше не имели представления о происходящем впереди.

Тем временем вокруг загорелись сено и солома, и над фермой повисло облако густого едкого дыма. Мы едва держались на ногах. С глухим грохотом развалился дом. Одного солдата ранило осколком в руку, другому вырвало кусок мяса из голени. В любой момент ворота фермы могли рухнуть и мы оказались бы в ловушке, словно крысы. Над фермой стояло облако удушливого едкого дыма, от которого у нас слезились глаза, а дышать становилось все тяжелее.

К тому времени мы уже провели несколько часов в настоящем аду, но находиться там еще дольше было просто невозможно. Мы слышали рев танковых моторов, который неотвратимо приближался. Они наверняка нацелили свои орудия на пылающую ферму, из двора которой мы упрямо продолжали вести огонь. Темнота начинала рассеиваться, вот-вот наступит рассвет. Сумеем ли мы тогда прорваться? Выстрелы русских автоматов уже слышались угрожающе близко.