Я – Демон

Злость победила.

Я выключил все двигатели боинга и направил его вниз. В полной тишине мы падали вертикально, черный орел, сложивший крылья, полупрозрачный, невидимый в чернильном ночном небе, и самолет внутри орла. Напрасно бедняга Джаляль Аль-Гави нажимал на кнопки, дергал рычаги, тянул штурвал на себя, все было бесполезно, самолет падал с высоты девять тысяч метров. Жаль, никто не мог этого видеть со стороны, это было красиво.

– Ух ты, – это завопил Захария, он быстро сообразил, что я сделал, – угробиться решил?

– Да!

Мы валились с дикой скоростью, скоро мы ударимся о воду, мой самолет разлетится на кусочки – я расточусь.

– Йя-ха! – Захария вопил, как ковбой на родео.

Ему что, он прокатится на мне и, когда уже не будет ни меня, ни демона бомбы, Захария останется и будет выискивать себе новые игрушки. Ничего нельзя изменить, ничего нельзя исправить.

Удар! Самолет рухнул в воду, крылья оторвались, во все стороны разлетелись детали оперения, мне казалось, я почувствовал боль, как будто это я разрываюсь на куски, но я не расточился. Фюзеляж погружался в воду, вертикально, он стрелой летел, я летел вниз сквозь толщу океана, до дна здесь было более пяти километров. От возрастающего давления тело боинга словно плавилось, рассыпалось на мелкие фракции, таяло. И тут бомба взорвалась. Она взорвалась внутри меня, и я принял на себя всю ее высвободившуюся энергию, всю энергию ядерного взрыва, энергию каждого образовавшегося атома кобальта-60, я наполнился всей этой мощью, и я не расточился. Я остался жив. А демона бомбы я сожрал, сожрал за мгновение до того, как он должен был расточиться, рассыпаться на элементы. Да, Захарию я тоже сожрал. Я сожрал все. Я распух от сожранного количества энергии.

Я доволен.

Когда я пробил поверхность океана и на огромной скорости ввинтился в небо, во все стороны пошла волна. От точки моего вылета – волна, мощная, по окружности, во все стороны, по нарастающей, всё сметающая волна, цунами.

Но я не смотрел, мне было все равно.

1011

Мое имя – Иша.

Я – Демон.

Я – свободен.

Орбит без сахара

– Пора просыпаться, Юмико, – зазвучал в ушах нежный женский голос.

«Да, мамочка, сейчас я встану», – мысленно ответила Юмико, не открывая глаз. Но тут же очнулась: мамочка далеко, слишком далеко. Ее будит автоматика. А голос продолжал:

– Доброе утро, Юмико. Сегодня пятница, четвертое февраля, – голос дрогнул, засипел неразборчиво и, хрюкнув, смолк.

Юмико продолжала лежать с закрытыми глазами: «Нынче Риссюн[1], а заснула я третьего августа. Полгода в анабиозе, и не чувствуется, будто одну ночь проспала. Пора вставать. Начинается новый рабочий цикл. Еще на полгода». Она вылезла из раскрывшейся анабиозной камеры. Огляделась. Длинный зал, заворачивался кишкой, заполненной белыми коконами, похожими на яйца. Этот отсек так и назвали, инкубатором. Когда Юмико укладывалась спать, зал был не виден, небольшое пространство вокруг ее камеры было окружено виртуальными стенами. Но никого кроме нее сейчас здесь нет. Ни одного человека. Значит, и стесняться некого.

Она подошла к зеркальной стене, оглядела свое тело, с удовольствием огладила ладонями плоский живот и маленькие острые грудки, вывернувшись, полюбовалась круглыми, как дыньки, ягодицами. «Твое тело – твоя визитная карточка», – говорил папа. «Папа, мама, как вы там без меня?» – Она ничего не знала о них. Это было условием контракта с «Маск Орбит Инкорпорейтед» – не поддерживать связь ни с кем на Земле. Прощаясь с ней, родители знали, что расстаются навсегда. И были готовы к этому. Они всю жизнь положили на то, чтобы отправить ее сюда, на Илонию.

Сколько лет крутилась в сети реклама: «Илония – райский остров в чистом океане Космоса! Корпорация „Маск Орбит“ подарит Вам сладкий вкус свободы!» Соседки Юмико по общежитскому сектору, массажистки, официантки, такие же, как она, инструкторы по фитнесу, шутили: «Мы получили свой орбит без сахара». Шесть месяцев ежедневной, без выходных, работы, минимальная зарплата, за такую на Земле и с кровати не встанешь, да и здесь на нее можно только кофейку хлебнуть в Городе, сходить в кино или зоопарк. Зато бесплатный пансион, соцпакет и гарантированное право на создание семьи и рождение ребенка после десяти рабочих циклов. И свобода – ходить по Городу, пусть искусственному, с фальшивым небом над головой и синтезированной травой под ногами, но чистому и безопасному. Разве этого мало? Разве это было доступно там, внизу, на планете, загнанной в тупик бесконечными эпидемиями, раздавленной локдаунами и экономическими кризисами, запуганной бесконечными бунтами и революциями, утратившими все цвета кроме единственного, кровавого? И пусть ей достался орбит без сахара. Главное – он ей достался.