Ее ожидание за дверью не играло никакой роли, но этого требовала моя шпионская игра. Как Эзра могла помочь мне, стоя в коридоре? Какая польза была бы от того, что она закричала бы: «Осторожно, кто-то идет!»? Моей целью было показать ей, каким хладнокровным я могу быть, совершая такой отчаянный подвиг. Ее восхищенные глаза возбуждали меня и подгоняли, как шпоры скаковую лошадь. Эта игра делала меня хладнокровным и придавала силы.
Поднимаясь по лестнице в комнату, где находился сейф, я чувствовал на себе взгляд Эзры.
Что могло случиться со мной? Сэр Хью на банкете. Люси, его секретарь, в парикмахерской. Леди Нэтчбулл-Хьюгессен с утра не выходила из своей половины: она простудилась и теперь лечила себя фантастическим количеством чая.
Я вошел в кабинет и без колебаний открыл сейф. Затем взял документы из красного ящика, закрыл сейф и пошел к себе в комнату, насвистывая популярную французскую песенку.
Эзра смотрела на меня широко открытыми глазами, когда я проходил мимо, но я даже не взглянул на нее.
Сфотографировал документы.
Документы содержали директиву министерства иностранных дел, информирующую турецкое правительство о военных планах союзников на 1944 год. Как мне стало известно, предполагалось проведение операции против немецких позиций на Балканах, то есть вторжение в Грецию.
«Предполагалось, что английским бомбардировщикам и истребителям будет разрешено перебазироваться 15 февраля на аэродром в Измире для оказания эффективной поддержки войскам союзников, высаживающимся в районе Салоник. Необходимо произвести на турецкое правительство соответствующее впечатление, с тем чтобы они дали согласие на эту операцию и помогли провести ее».
Это означало вовлечение Турции в войну. Но в тот момент для меня были важнее слова восхищения, с которыми семнадцатилетняя девушка обратится ко мне, когда я поделюсь с ней тем, что мне стало известно.
При фотографировании фотоаппарат пришлось держать в руках: свою «треногу» я оставил на «вилле Цицерона». Документы я спрятал под полой фрака. Проходя мимо Эзры, сказал ей:
— Поставь пробку на место через пять минут. Я не задержусь в кабинете.
Я медленно поднимался по лестнице, не спешил, что-бы не умалить тем самым восхищения, и платил за это диким страхом.
— Эльяс! — услышал я. Это был голос леди Нэтчбулл-Хьюгессен.
Я словно прирос к полу и озадаченно смотрел на женщину, чья бдительность пугала меня больше, чем хмурый взгляд ее мужа.
— Что там с этой девушкой, вашей родственницей? Нашли вы ей работу?
— Еще нет, мадам, — выдавил я из себя. — Я думал, что, возможно, она будет работать здесь, потому…
— Я же сказала вам, что она может остановиться здесь только временно.
— Конечно, мадам. Я немедленно все сделаю. — Сколько прошло времени?! — Мадам, я не осмелюсь… Эзра уйдет из посольства сегодня же. Вы можете спокойно отдыхать, мадам…
А что, если Эзра уже поставила пробку на место?
— Скажите Мустафе, чтобы он принес еще одну чашку чая.
— Я сейчас же скажу ему, мадам.
Я повернулся, будто бы собираясь идти на кухню. Ее голос остановил меня.
— Эзра может не уходить сегодня, — сказала она более мягким голосом. — Но она не может жить здесь бесконечно.
Она кивнула мне и надменной, величавой поступью направилась в свою комнату., Я пристально смотрел на нее.
— Я вам многим обязан, мадам, — пробормотал я и вошел в комнату, где стоял сейф. Мне и в голову не пришло, что было бы разумнее сначала узнать, ввернула ли Эзра пробку на место. Но мне хотелось поскорее избавиться от документов.
Я открыл сейф, положил бумаги в ящик и снова закрыл его. Сигнальная система молчала. Я пошел на кухню.
— Чай для леди! — крикнул я. Мустафа вытаращил на меня глаза:
— Ты себя хорошо чувствуешь?
— Ты должен отнести ей чай!
Не имея сил контролировать себя, я ушел, сильно хлопнув дверью.
На лице Эзры появилось беспомощное, виноватое выражение.,
— Пробка разбилась, когда я пыталась поставить ее на место, — прошептала она.
Итак, нашелся человек, на котором я мог сорвать зло. Вероятно, я был всем обязан тому, что пробка разбилась, но это не успокоило меня.
— Возьми новую пробку! — закричал я.
— Я не виновата, — заикаясь, проговорила она.
— Ты мне больше не нужна! — крикнул я ей. — Ты и минуты не можешь оставаться в посольстве.
Ноги у меня подкашивались.
Эзра опустила голову и поэтому не заметила, в какую я впал панику.
В этот раз мы встретились с Мойзишем по его просьбе не в машине, а в его кабинете, приняв те же меры предосторожности, что и во время первого визита. Я опять пролез через отверстие в заборе за сараем с инвентарем.
Меня принял господин Енке.
— Мойзиш придет через несколько минут, — сказал он и улыбнулся. В его глазах я прочитал похвалу.
— Если немцы не примут соответствующих мер, Турция вступит в войну, — сказал я ему и рассказал содержание последних документов.
— В таком случае, мы немедленно сделаем представление турецкому правительству, — проговорил он.