Я бросаю тебе вызов

Я нахмурился. 

— Сегодня немного холодно. Я сказал ему, что завтра мы пойдем прогуляемся к озеру.

Лила взяла мои руки в свои и сжала. 

— Ага. Но он хочет пойти сегодня.

Вот оно. Тот взгляд, которого я ждал, но не был готов. Я провел рукой по лицу.

— Ты думаешь…?

Лила медленно покачала головой. 

— Я не знаю. Я проснулась сегодня в твоих объятиях и не хотела об этом думать. Но потом я увидела его в этой инвалидной коляске, кожа да кости, он морщился каждый раз, когда глотал, и едва мог составить предложение…

Я выругался себе под нос. Дикие эмоции переполняли мое горло. 

— Я не готов, Лила.

— Я знаю. Но я буду здесь, Мэддокс. Я буду здесь. — Она показала мне свой мизинец и криво улыбнулась.

Я обернул свой мизинец вокруг ее. 

— Обещаю, — прошептала она.

— Мэддокс. — Болезненный голос отца разлучил нас. Я обернулся и увидел, что мама катит его к нам. Он был удобно одет, чтобы выйти на улицу. Весна пришла к нам в начале этого года, но на улице было еще довольно ветрено и немного прохладно.

Я прочистил горло. 

— Готов?

Он кивнул, и я взялся за ручки его инвалидной коляски и вытолкнул его наружу. Озеро было на нашей территории, всего в семи минутах ходьбы. Лила и моя мама последовали за нами с безопасного расстояния.

После небольшой прогулки мы подошли к скамейке с видом на озеро. Я поставил его инвалидное кресло рядом со скамейкой и сел.

— Ты хотел поговорить со мной? — Я знал, что что-то было… Я мог сказать по его напряженному молчанию. И тот факт, что моя мама и Лила остались в нескольких футах от нас и не присоединились к нам. Это означало, что что бы мой отец ни говорил мне, это было между нами двумя.

— Всегда такой проницательный, — усмехнулся он, но в итоге закашлялся. Я терпеливо погладил его по спине и дал ему минуту, чтобы он снова собрался. Мой взгляд упал на кровь в уголке его рта, и я быстро вытер ее носовым платком.

Его рука дрожала, когда он нежно похлопал меня по спине. Я посмотрел вниз на наши руки. Его - морщинистые, костлявые и хрупкие. Моя - большая, сильная и здоровая. Соприкосновение наших рук заставило меня осознать, насколько далеко зашли наши отношения.

Время не стерло прошлое.

Но это исцелило некоторые раны.

Он судорожно вздохнул. 

— Моя самая большая ошибка заключалась в том, что я позволил тебе думать, что я не горжусь тобой, Мэддокс.

Я вздрогнул, не ожидая этого разговора. Моя рука выпала из его, сжавшись в кулак.

Он не остановился. 

— Несмотря ни на что, ты стал тем, кем я всегда хотел, чтобы ты стал. Ты способен на многие великие дела, сынок. Ты не недостоин.

Ах, черт.

Я открыл рот, чтобы остановить его, но он перебил меня своим болезненным, дрожащим голосом. 

— Ты так много стоишь, а я был дерьмовым отцом, потому что никогда не говорил тебе этого.

Отец снова неуклюже схватил меня за руку и потянул вперед. Я встал со скамейки и сел на корточки перед ним, где он хотел меня видеть. Теперь мы были на уровне глаз. Его слабые руки сжали мои.

Я закрыл глаза, чувствуя жжение под веками. 

— Я просто хочу, чтобы мы проводили больше времени вместе, — сказал он.

Проведя последние четыре месяца с отцом, я понял, что тоже этого хотел. Я хотел вернуть все потерянное время, и я хотел большего. Я хотел завтра, на следующей неделе, в следующем месяце и в следующем году.

— Прости, — выдохнул он надломленным голосом.

Я склонил голову над нашими руками. Мы простояли так долгую минуту. Чем больше времени я проводил так, тем труднее мне становилось… дышать.

Боль в груди усилилась. 

— Прости, — сказал он снова, как будто прошлого раза было недостаточно.

— Папа, — пробормотал я, ветер донес мой голос.

Его грудь хрипела с придушенным звуком. 

— Мне жаль.

— Мне тоже жаль, — сказал я натянуто, — папа.

Мы оставались так в течение долгого времени. Может минут тридцать. Может час. Может больше.

В конце концов к нам присоединились мама и Лила. Наконец, я поднял голову и увидел маму, стоящую позади папы и положившую руки на его плечи. Лила подошла и встала рядом со мной. Через секунду молчания она потянулась ко мне, и эта невидимая нить притянула ее ближе. Лила положила руку мне на плечо.

Моя грудь расширилась, когда я, наконец, сделал настоящий вдох, без ощущения, что мои легкие сдавливаются под тяжестью.

Отец одарил меня слабой улыбкой. Он ткнул подбородком в сторону Лилы и одобрительно кивнул мне. Я усмехнулся, чувствуя, как напряжение уходит с моей шеи.

Это было началом конца.

 

 

 

ГЛАВА 27

 

Лила

Брэд Коултер скончался днем позже в окружении своей небольшой семьи. Я держала Мэддокса и Саванну за руку, когда он делал последний вздох в своей постели.

Похороны состоялись на следующий день, пасмурный и ветреный день. Место было переполнено. Брэд Коултер, в конце концов, был уважаемым и любимым человеком в мире. Служба была для меня как в тумане, и церемония завершилась быстро. Многие люди подходили к Мэддоксу, делясь соболезнованиями.

Он стоически стоял рядом со мной, его пальцы сплелись с моими. Он не отпускал меня, и я тоже.

Саванна вышла на подиум. Она откашлялась, схватила микрофон и обратилась к толпе. Они ждали ее хвалебной речи.