Я бросаю тебе вызов

Огонь пробежал по моим венам, и мое тело стало мягким в его руках. На короткое мгновение мой мир потерял равновесие, прежде чем он, наконец, стал… правильным. Каждая часть меня ожила, когда барабаны загрохотали и застучали в моей груди. Моя душа торжествующе плакала, когда я, наконец позволила себе… чувствовать.

Может быть, это был момент, когда я влюбилась в него. Безрассудно. Безвозвратно. Полностью.

Может быть, именно в этот момент я поняла, что никогда не хотела отпускать.

Мы целовались, как двое утопающих влюбленных, потерявшихся в море, наши губы искали друг друга среди разбивающихся волн. Губы. Язык. Зубы. Мы целовались, как будто это был конец, и наши губы больше никогда не встретятся. Ритм наших сердец соответствовал нашему безумному отчаянию. Мэддокс имел вкус всего святого и греховного в этом мире; он имел вкус каждой запретной мысли, которая приходила мне в голову ночью и становилась явью.

На вкус он был как красное вино, и я была немного опьянена, немного пьяна от него.

Наши губы оторвались друг от друга, когда мы затаили дыхание, грудь вздымалась.

— Наклонись вперед. Подними платье, — прохрипел Мэддокс мне на ухо.

Я сглотнула, мое сердце бешено колотилось, а желудок сжался от предвкушения. Его пальцы разжались вокруг моего горла, но я все еще чувствовала их жгучее прикосновение к своей плоти, словно он поставил на мне метку. Его руки опустились на мою талию, а пальцы сжали мои бедра. Мэддокс провел носом по всей длине моего затылка.

Я судорожно выдохнула. 

— Люди увидят.

Здания стояли так близко друг к другу, что любой мог нас увидеть, если бы выглянул в окно. А что, если… к нам забредет официант?

Его грудь заурчала рычащим звуком. 

— Позволь им. Я хочу, чтобы мир увидел, как я владею этой милой киской. Наклонись, Лила. Сейчас. Покажи мне, какая ты мокрая для меня, и я дам тебе то, что тебе нужно.

Мои глаза расширились от команды в его голосе, и мое тело согнулось перед его волей, прежде чем я действительно смогла осознать, что происходит.

— Я жду. — Его голос стал более жестким, в его тоне появилась легкая хрипотца. — Твое платье, Лила, — напомнил мне Мэддокс, когда я осталась склониться над перилами.

Мои дрожащие руки сжали ткань шелкового платья, и я медленно стянула его. Я не могла видеть его лица, но его глаза практически прожигали мне спину.

Теплый. Интенсивный. Жесткий.

Я натянула платье на задницу, и оно обвилось вокруг бедер, пока я оставалась согнувшись. Стринги, которые я носила, едва прикрывали мою плоть. Мои ягодицы были выставлены напоказ, мои босые ноги дрожали, когда я пыталась сохранять неподвижность для него.

Это было крайне неуместно.

Но, может быть, именно поэтому … тот факт, что это было неуместно … заставил меня хотеть большего. У меня стало влажно между бедер, моя влага покрыла мое нижнее белье. Мое тело напряглось от предвкушения.

— Мэддокс, — выдохнула я, ожидая, что он что-нибудь скажет… коснется меня.

Но он оставался устрашающе тихим. Я слышала его дыхание, чувствовала его за своей спиной, но он не шевельнулся, чтобы прикоснуться ко мне.

Его ноги коснулись моих, и я невольно вздрогнула. Ткань его штанов казалась более грубой на моей коже, хотя я знала, что это не так. Я просто чувствовала себя более… в гармонии с Мэддоксом. Мое тело остро осознавало каждое прикосновение, каждое дыхание… каждое движение.

Когда он, наконец прикоснулся ко мне… я чуть не застонала от облегчения.

Кончики его пальцев скользнули по моей спине, а руки скользнули к моей заднице. Он обхватил ее почти собственнически, прежде чем придвинуться ближе. Его тело легло на меня, плотно прижимая грудь к моей спине. Мэддокс пинком раздвинул мои ноги, заставив их раздвинуться еще дальше.

Легкий холод перил просачивался сквозь мое платье, когда я прижималась к нему грудью. Мои соски набухли, а губы приоткрылись, и из меня вырвался тихий вздох.

Он провел ладонями по моей попке, поглаживая мягкие шарики. Его голос понизился до горлового тембра.

— Что я собираюсь с тобой делать.

Я облизала губы. 

— Это был вопрос?

— Нет, заявление. — Два пальца скользнули внутрь моих стрингов и между складками моей задницы, потирая мягкое место там. Прямо там. Твою мать! Я сжалась и сильно прикусила губу. — Я собираюсь сделать с тобой много вещей, Лила.

Я задохнулась от притворного негодования. 

— Ты не будешь…

Хлоп.

Это было легкое похлопывание по сравнению с шлепками, которые он дал мне во время нашего секс-марафона. После грубого обращения со мной прошлой ночью это было почти нежно. Этого было достаточно, чтобы ужалить, прежде чем почувствовать себя более приятным.

Он снова провел рукой по моей заднице, и я закусила губу, сдерживая стон, который грозил вырваться наружу. Мои бедра приподнялись сами по себе, когда он тут же потер это место, заставив меня почувствовать себя горячей и возбужденной.

Хлоп. Хлоп.

Он шлепнул меня сильнее. Два быстрых шлепка медленно обожгли мою плоть, и на этот раз я не могла не застонать вслух. Жар между моими ногами усилился, и я запульсировала.

Это было больно: чертовски сладкая пытка.

О, сладкие небеса!