И все же…

Кто был тогда прав, кто виноват — сегодня не суть важно. Важно то, что упомянутая рекламная статья не столько подвергала сомнению правоту ветеранов, сколько предупреждала о том, что никому из нас не дозволено выдвигать необоснованные обвинения. Раз уж кандидат поднял тот или иной вопрос, предполагается, что у него есть право на собственную трактовку при условии, что он не передергивает факты. Все остальное — от лукавого. А в призыве «давайте по делу» — пресловутая неотесанность лексики. Но Керри явно вынудили распространяться о службе в армии. Под самой рекламой красовалось пояснение «Оплачено Национальным комитетом Демократической партии США» вкупе с припиской: «Данное заявление не одобрено ни одним из кандидатов или уполномоченных ими комитетов». Сегодня даже законодательство предписывает нам уверовать в то, что при сборе денежных средств партии независимы от своих кандидатов (из чего вытекает, что «Ветераны ВМФ за правду» претендуют на некую аполитичность, всячески отмахиваясь от всего, что могло бы вызвать подозрения в позорной ангажированности).

Но возможна ли вообще та самая «аполитичность»? Есть ли возможность избежать ее, если ты ввязался в политические игрища? Есть ли нечто такое, из чего политический капитал уже никак не сколотить? Сами по себе эти вопросы — чисто риторические — уже наводят на размышления. Поскольку все электоральные метафоры тяготеют к спорту, пестрят терминологией типа «центровой», «нападающий» или «защитник», почему бы и в политике не обзавестись мячиками для игры? (Разумеется, если воспользоваться метафорами рыночными, речь здесь идет скорее о краткосрочных дивидендах, нежели о фундаментальном сколачивании политического капитала.)

Опросы общественного мнения показывают, насколько сильно продвинулся когнитивный диссонанс. Миллионы людей ответят на соответствующие вопросы так: а) обе партии практически неотличимы друг от друга и б) обе партии погрязли в партизанской войне друг против друга. И эти две точки зрения вовсе не обязательно противоречат друг другу: межпартийные конфликты вполне могут разгореться по совершенно ничтожным вопросам, иными словами, мы имеем дело с тем, что Фрейд в свое время и в несколько ином контексте охарактеризовал как «нарциссизм малых различий». Лет эдак 10 назад сочетание этих двух не совсем ясных, но довольно заметных различий породило концепцию существования якобы внушающей доверие третьей стороны под водительством Росса Перо[42], утверждавшего, что политику надлежит быть вне политики и что правительство должно дать дорогу управленцам. Это заблуждение, как и трогательная вера в то, что одна партия всегда лучше другой, слагаются из почти что равных пропорций наивности и цинизма.

Чем пристальнее мы вглядываемся в нынешний дискурс, тем более странным и бессодержательным он предстает. Нам выпало жить в эпоху, перенасыщенную обожествлением личностей и пристальным вниманием к частной жизни. Дело зашло так далеко, что кандидаты бьются за возможность поучаствовать в ток-шоу, которые ведут чуть ли не психотерапевты. Тем самым они признают, что их «личность» дискутабельна и в этом аспекте является предметом разногласий. Даже я, человек, далекий от мира Опры Уинфри, вряд ли поспорю с этим. Мало в мире тех, кто избрал бы себе в друзья или любимые людей, исходя из их политических убеждений, а не личных качеств. И тем не менее попытайтесь вслух предположить, что психопатическая составляющая политика, будь то Ричард Никсон или Билл Клинтон, сама по себе предмет обсуждения, и вы тут же очень скоро убедитесь, что вас обвинят в «переходе на личности», в «охоте за ведьмами» и в «чернухе». Обвинения эти чаще всего исходят от тех, кто превратил свою жизнь в придаток партийного механизма и украсил каминную полку подретушированным портретом или фото очередной «личности» на почетном посту.

Политика по определению олицетворяет (или же должна олицетворять) расхождение во мнениях. С поправкой на современность она выражает (или, как минимум, отражает) или имитирует отличия мировоззрений, которым положили начало Эдмунд Берк[43] и Томас Пейн[44]. Этому различию грозит участь быть искаженным, в особенности в лишенном гармонии обществе, но исказить его до неузнаваемости все же невозможно. Следовательно, при господствующем засилье посредственностей, людей продажных, поглощенных исключительно собственными благами, опошляющих различия в мировоззрениях, выкрикивая направо-налево путаные призывы и лозунги, разве не обязаны мы тем выше оценивать других, тех, кто стремится максимально четко и недвусмысленно сформулировать упомянутые различия?