И все мои девять хвостов

Потерявшие чутье родственники потеряли и скорость движений. Что им сделали? Прижигали рот током, вскрывали голову? Некогда думать, надо действовать. Он – лис, они – куры, не дай себя загнать в угол, лис, беги, пока все тупят!

Кто-то кинулся голому парню под ноги, чтобы сбить, но, падая, Ши уже выворачивался, обрастая шерстью. Девять ярких хвостов ударили искрами, распустились огненным цветком и хлестнули противника. С лисьей скоростью Алекс рванул на угасающий звук рокочущего мотора. Почему не догадался раньше, что где машины – там и дорога, неважно. Сейчас догадался, и надо спасаться. «Простите, братья. Я должен выжить».

Рыжий лис бежал сквозь ночной лес вдоль дороги, не различая цветов, но чувствуя запахи. Едва различимая вонь выхлопного газа никогда не была приятной. Сейчас же для него так пахло спасение. Спасение и что-то еще было в аромате проехавшей здесь час назад машины. Что-то нужное, обнадеживающее, свое.

Ши не отвлекался ни на одуряющий дух ночного леса, ни на разлитые в воздухе следы других зверей. Он замирал на мгновение, прислушиваясь, нет ли погони, принюхиваясь, не потерял ли след, приглядываясь, куда ведет дорога, не видно ли селения.

След был устойчивым. И Алекса никто не преследовал. Скоро ухо стало улавливать вибрации селения. Ши удалось сбежать на одной внезапности – так нагло и просто, что он даже и не задумался, почему же его никто не преследовал.

Когда лис добежал до городка, светились там только угольки в кадильницах. Но как тут пахло! Как пахло темной энергией инь, девчонками, соскучившимися по мужскому вниманию!

Какая редкость для Китая! Какая находка для лиса-оборотня! Голова у Алекса болеть не будет! И можно первое время легко обойтись без одежды! Хотя мода на джинсы-бойфренды сейчас очень кстати для Ши.

Вы знали, что лисы ветрены и прекрасны? Они – воплощение девичьих грез, когда захотят…

Высокий тонкий юноша с молочно-белой кожей, одетый только в лунный свет, шагнул сквозь стену в первый же дом.

Глава 9

Нужно иметь особый склад ума или душу определенного сорта, чтобы при столкновении с чем-то волшебным твоя жизнь перестала быть твоей жизнью, а допущенные в нее странности завладели всем твоим существованием, и тебе перестало хотеться есть, пить, спать и мысли – только о странном и вся картина мира – только одной краской. Маловероятно, что так будет. При нынешнем-то клиповом сознании сильно «залипнуть» можно разве что на интернет-контент. А так обыденность, нерушимая, как Великая Китайская стена, суетливая, как курица, не дает потерять рассудок. Наверное, это и есть главная современная защита простого человека от злых или добрых чар. Но это если ты простой человек.

После ночных откровений к простым людям Кислицкая себя, оказывается, отнести не могла.

«Получается, – думала она, – все, чем я жила раньше, все радости, горести, старания и страдания не больше чем забава. Для вечных лис ведь человеческие дела не всерьез, так, игра „в посудку“, в детсадовские дочки-матери, в школу… Развлечение типа выезда ролевиков на природу. Все от обилия времени, которого отпущено много, а деть некуда, что ли?»

Ее слезы, страхи, расцарапанные коленки и вкуснейшие мандарины под елкой, и радость от новых карандашей и настоящей акварельной бумаги, и чувство полета, словно ты – воздушный шарик, оттого, что получилось сделать «солнышко» на качелях, и особый, резкий, но родной запах маминого пота, когда устраиваешься ей под бок вечером и сладко засыпаешь, и папины истории, от которых дух захватывает, и первые тайны от родителей, и разливающийся в груди жар, после того как сама договорилась с домовладелицей на комнату вполовину дешевле, чем просили, и радость от зачисления в институт, и головокружение от первого бокала шампанского, когда собрались «абитурой» отмечать поступление и никто не называл тебя «аниме». Да еще многое, дорогое и ценное, – на самом деле не более чем праздное лисье любопытство?!

Саша чувствовала себя обокраденной. И даже хуже – как если бы у тебя на сончасе одногруппники в садике вытащили из шкафчика сумочку со всеми твоими детскими сокровищами и секретиками, выпотрошили ее и раскидали вещи по раздевалке, не найдя ничего ценного. Обнаруживаешь свои драгоценные бусинки, картинки и часть маленьких игрушек из «киндера» вперемешку с колготками и запасными носочками, брошенные, сломанные, перепутанные, смятые. У панды отломили бамбук, у лошадки отковыряли кристаллик, а на мышь вообще наступили и свернули ей мордочку набок, даже папа не подклеит. Твой розовый рюкзачок висит раскрытый, словно рот ему порвали, и подкладка торчит, как кишки. Не найдешь ни обидчиков, ни бусинки. И не объяснишь, почему тебе так погано на душе, и даже мороженое, которое купит мама после садика по дороге домой, не помогает.