И всё им неймётся!

Так вот, да, Volkov мало неизвестен, но Вас-то знает вся страна, весь мир. Вы не только лауреат Государственной премии СССР, но и кавалер фран­цузского ордена Почётного легиона, на Вашей груди Золотая медаль Моцарта, Ваш авторитет в музыке непререкаем. И я перешагнул через все частные не­согласия с Вами, которые упомянул. Действительно, как можно не прочитать книгу, которой восхищает­ся такой человек.

Тем более, что Вы пишете, что впервые увидели Шостаковича, когда Вам было десять лет. А я - ле­том 1942 года, когда был в Колонном зале на перо­вом в Москве исполнении гениальной Седьмой сим­фонии. У меня до сих пор хранится программа того концерта. И помню тогда же появившуюся статью о симфонии Алексея Толстого, которому вышедший на сцену композитор показался похожим на «злого мальчика»...

Русский коммунист Шостакович

Владимир Бушин - Владимиру Спивакову, Народному артисту СССР

Отложив всё, я, Владимир Теодорович, углубился в чтение прославленной Вами книги Соломона Волкова «Шостакович и Сталин». Правда, сразу бросилось в глаза обилие безымянных персонажей и источников: «Один из приятелей Эйзенштейна»., «один профес­сор в США»., «один певец Большого театра»... «одна пожилая ленинградка»... «один чиновник» и т.д. Это напомнило мне несправедливо забытый «Архипелаг». Там тоже самое: «Один узбек»... «две комсомолки»... «одноглазый сторож»... «хитрый плотник» и т.д. без конца. Разумеется, это несколько подрывает доверие к сочинению. Но тем не менее перед моим изумлённым взором засверкали перлы и диаманты ума, эрудиции, тонкого вкуса. Передо мной открылись новые гори­зонты там, где этого меньше всего ожидал, я увидел то, что должен был знать, но, к стыду своему, не знал, не ведал и не подозревал.

Даже не знаю, с чего начать перечисление радост­ных открытий... Ну, что ж, по своей советской замше- лости начну с классиков марксизма, с самого Марк­са. Что у Волкова о нём? Вот! Чуть не двести лет мы повторяли его слова: «Религия - опиум народа». Ничего подобного! - объявил Ваш друг Соломон. - Религия опиум ДЛЯ народа». То есть, не сам народ породил религию, а кто-то придумал её, изобрёл и сунул ему. Это же совсем другое дело. Новаторство! Вклад в сокровищницу!

А что о другом классике - о Ленине? «Это был че­ловечек, неказистый и простецкий». Таким, говорит, впервые увидел его Сталин. «Есть все основания полагать,- уверяет Ваш проницательный друг,- что именно тогда Сталин понял, что он, тоже малень­кий, невзрачный человечек, может стать великом во­ждём». Тем более, что он был повыше Ленина - 174 сантиметра. Интересно, а с чего, допустим, Наполе­он, который тоже был невысокого роста, решил, что может стать императором? Не исключено, что после того, как Людовику XVI отрубили голову и он стал ниже Бонапарта.

Итак, человечек №1 и человечек №2. Как Вы ду­маете, Владимир Теодорович, если бы Волков жил в России, назвал бы он невзрачным человечком ещё и президента Медведева, рост которого 165 сантиме­тров? Впрочем, отвечать не обязательно. Лучше по­смотрим, что ещё пишет Ваш подопечный о Стали­не, сперва - о его внешности: «На меня из полумрака выдвинулся человек, похожий на краба. Человек- карлик, похожий на двенадцатилетнего мальчика, но с большим старообразным лицом». Ваш проте­же уверяет, что именно так описывал Сталина поэт Пастернак. Вот оно что! Выходит, как лицемерил-то поэт, когда писал о нём же:

А в эти дни на расстоянье за древней каменной стеной живёт не человек - деянье, поступок ростом с шар земной.

Каков масштаб лицемерия! Карлик, краб, карака­тица и - земной шар! Горько узнать это...

А какие льстивые письма он писал Сталину! Пом­ните? «Я повинуюсь чему-то тайному, что помимо всем понятного и всеми разделяемого, привязывает меня к Вам...Я давно мечтал поднести Вам какой- нибудь скромный плод моих трудов, но всё это так бездарно, что мечте, видно, никогда не осуществить­ся...» Лучше не знать бы и это.

Ведь и о Ленине писал возвышенно:

Он управлял теченьем мыслей, и только потому - страной.

Наверняка, Волков мог бы и это лицемерие разо­блачить, но почему-то воздержался.