И в пепел обращен

Позволив советникам до поры поспорить об этом, она направила их по другому, не столь обнадеживающему пути: пусть прежняя идея немного дозреет, поварится в их головах. К тому времени, как королева вернется к ней, они успеют хотя бы отчасти с нею смириться. По крайней мере, Джек полагал, что замысел ее именно таков. Ну, а тем временем…

– Думаю, зверя нужно выманить за город, – сказала Луна. – За стену – кто знает, что произойдет наверху и внизу, когда мы поймаем его в ловушку? Только туда, где Пожар уже побывал.

– Значит, в западные предместья, – подсказал Джек. – Отыщем Дракона, привлечем его внимание, а затем бежим к воротам, Ладгейтским или Ньюгейтским, словно за нами гонится сам Сатана.

«С учетом всех обстоятельств, я бы предпочел Сатану».

Однако вопрос, как загнать зверя в ловушку, что, в соответствии с их надеждами, вместит и удержит его, по-прежнему оставался без ответа.

– Тут нужна частица того, кого желаешь поймать, – просто и ясно объяснила Луна. – От Видара мы взяли кровь, но у Дракона крови нет. Тогда, думаю, плоть… уж какая имеется. Памятуя о его невероятной мощи, я полагаю, что здесь подойдет разве что самое сердце.

– А есть ли у него сердце? – усомнилась Иррит.

Непонятно, отчего, но все устремили взгляды на Джека, как будто смертный доктор мог знать хоть что-нибудь о внутренних органах духов стихии.

– У него наверняка есть нечто в самой сердцевине, – сказал он, – и это нечто вполне можно назвать сердцем.

Что ж, с виду – вполне логично. Оставалось только молиться, чтоб он оказался прав.

Но если он не ошибся, как до этого сердца добраться?

– А каким образом убил дракона Георгий? – спросила Амадея.

Джек затрясся в беззвучном смехе.

– Царевна, которую спасал Георгий, бросила ему свой поясок, каковой, будучи повязан вкруг шеи дракона, сделал змия кротким, точно ягненок. Георгий еще и по городу его поводил, прежде чем заколоть.

– Думаю, мы этого пробовать не станем, – сухо сказала Луна. – Нужен способ рассечь его грудь.

Джек задумчиво закусил губу.

– Внутри, говорите, он раскален, точно жидкая лава? Горячее стекло лопается, если его быстро охладить. Может, и с Драконом получится то же?

– А у вас есть глыба льда, чтоб швырнуть в него? – проворчал Костоглод.

– Я могу предложить кое-что лучшее, – донеслось от дверей.

«Когда это посланник Никневен успел к нам присоединиться?»

Окостенев под множеством неодобрительных взглядов, Керенель коротко поклонился собравшимся.

«Да, он ведь был рыцарем нашего двора. Не поэтому ли сейчас и пришел?»

– Ваше величество, милорд, – сказал рыцарь с глазами цвета фиалок, переводя взгляд с Луны на Джека, – вам нужен посох Калех Бейр.

После нескольких дней непрерывных страданий, навеваемых дыханием Синей Ведьмы, сие предложение никого не обрадовало. Однако Калех – сама зима, и в кои-то веки это могло пойти им на пользу.

– Посох Калех замораживает землю, покрывая ее инеем, – задумчиво пробормотала Луна. – Да, он и впрямь подошел бы так, что лучше не надо. Однако у нас его нет.

– Я вам его раздобуду.

Сказано это было с уверенностью столь твердой, что Костоглод снова фыркнул.

– Никневен вот так возьмет, да отдаст?

Джеку и в голову бы не пришло, что худощавый эльфийский рыцарь способен взглядом пригвоздить к месту баргеста, но Керенелю это удалось.

– Я раздобуду его, – повторил рыцарь. – Ее величество знает: на мое слово можно положиться.

Тут Луна по некоей непонятной причине вздрогнула. Однако стоило Керенелю повернуться к ней спиной, окаменевший подбородок королевы слегка обмяк, и, мало этого, лицо ее озарила улыбка, исполненная странной, болезненной благодарности.

– Значит, решено. Если ты можешь добыть для нас посох Калех Бейр, мы наконец-то выйдем на бой с врагом.

Ньюгейт, Лондон, шесть часов поутру

Вихри кружившего в воздухе пепла окрашивали утро зловещим, хмурым багрянцем, цветом сполохов пламени. В сей мутной пелене восходящее солнце казалось плоским диском, ничуть не вредящим незащищенному глазу, вот только Луне было вовсе не до него. Луна осторожно пробиралась вперед, отыскивая путь среди дымящихся развалин, а угли под ногами припекали подошвы так, что вскоре она начала удивляться: как Джек-то все это терпит? Джек двигался рядом, неизменно держа наготове руку, чтоб в случае надобности подхватить Луну под локоть, хотя она вновь облачилась в те же одежды, что и для битвы за Халцедоновый Чертог.

Только брони не надела. От Дракона броня не спасет, однако весьма и весьма затруднит бег.

А бежать, по всей вероятности, придется. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя столь беззащитной. Даже когда защищала Камень – возможно, оттого, что ринулась в эту схватку прежде, чем успела задуматься об опасности. Теперь же она брела сквозь руины любимого Сити, а сила Чертога дышала, пульсировала во всем теле. И в ее теле, и в теле Джека, а между тем оба – здесь, снаружи, сами идут к Дракону в пасть.