И только пепел внутри…

– Да, – в широко распахнутых голубых глазах отразилось яркое небо. – Твой ветер хочет окружить тебя всем своим видимым и невидимым существом, – тонкие руки обхватили мою шею, стройные ноги окружили талию и притянули меня ближе к теплому трепетному телу. – Вот так врасти бы в тебя и навсегда остаться с тобой. Сердцем к сердцу. Чувствуешь?

– Чтобы и смерть не смогла нас разлучить? – спросил я с долей иронии. Забавная она у меня. Смешная. Уткнулся носом в горячую шею и пропал, увязнув в сладком запахе и мягкости кожи.

– Да что там смерть? – хохотнула она, и смех её ярким цветным бисером рассыпался по всему моему телу. – Чтобы даже моя мама не смогла нас разлучить.

– Если мой ветер будет хоть иногда цепляться за меня так же крепко, то ни одна сила не сможет его от меня оторвать.

– Это плохо? – обхватила она моё лицо и заставила посмотреть в ее ясные глаза.

– Что плохо?

– Быть настолько от тебя зависимой.

– Ты даже представить себе не можешь, насколько от тебя зависим я, – опустился ниже и мягко прихватил губами её нижнюю губу.

– Вот видишь? – оставила она мне нежный поцелуй. Ласково огладила щеки подушечками больших пальцев и бесконечно долго и глубоко заглянула в глаза. – Теперь ветер больше не кажется тебе таким пустым и призрачным?

– Не тогда, когда мой ветер – ты…»

Ослабшие ноги подкосились. Дрожащие мышцы не принимали сигналов, исходящих от мозга. Объятый ветром, осел на полу у её стула и покорно положил на него голову.

– Ты со мной, – дорожки слёз холодили лицо. Шептал словно в бреду, продолжая себя обнимать, чтобы не упустить свой ветер, который всё ещё блуждал под свитером, касаясь заживающих ран. – Ты всегда со мной. Здесь. Сердцем к сердцу.

Глава 18

Скользкая вонь проникала в нос и отзывалась тошнотой в горле.

Мокрое лицо рядом с воняющей пастью значило только одно – этот идиот лизал меня, пытаясь разбудить.

– Отвали, – вяло махнул рукой, отгоняя Мульта.

Перекатился на бок, свесил руку с кровати и с трудом разлепил глаза.

Добавлять в пиво водку было плохой идеей. Сегодня этот «ёрш» совсем некстати будет очищать мой организм весь день.

Мульт подлез под руку.

– Сейчас пойдем.

Собрал остатки воли в кулак и сел в постели, опустив ступни на холодный пол. Локтями уперся в колени, с силой растер заросшее щетиной лицо ладонями, чтобы хоть как-то пробудить большую часть все еще спящего мозга.

Судя по суете у моих ног, терпелка пса подходила к концу. Если он навалит на пол, меня точно вывернет рядом с его кучей.

Плавно встал и обнял себя за плечи, чувствуя холод. Тот самый холод, который бывает только с бодуна. И такая же специфическая дрожь.

Нашел в шкафу старую толстовку и спрятался в ней от озноба.

В квартире ещё не было достаточно светло. Передвигаться приходилось практически на ощупь, поднимая при этом ноги повыше, чтобы не наступить на пса, который вот-вот лопнет от нетерпения.

– Сейчас, – бросил ему сухо.

Наклонился и сдвинул пса в сторону, чтобы поднять пальто, которое, почему-то, свалилось с вешалки. Осталось только молиться о том, чтобы Мульт не обоссал его, пока я спал.

Ощупал плотную ткань. С облегчением выдохнул, поняв, что она абсолютно сухая.

Вернул пальто на вешалку и заметил под ногами небольшую тряпку грязного белого цвета. Ею оказался старый бинт, из которого выпал цветок ромашки. Странно, что он до сих пор не завял, хотя уже столько дней живет в моем кармане. Наверное, уже больше месяца. Выходит, он искусственный, либо я хреново разбираюсь в цветах, что недалеко от правды.

Прокручивая в руках цветок, вошёл в кухню. Окно было закрыто. Честно говоря, совсем не помнил, когда его закрыл и закрывал ли вообще.

Стулья стояли всё на тех же местах – друг напротив друга.

Оставил цветок на подоконнике рядом с пепельницей. Стулья поочередно вернул на их места у стола.